Счастливые дни в аду

– Но, – Гарри разинул рот, – Люциус был тем, кто… кто сделал ЭТО с Вашей рукой…

Как исключение, Гарри мог видеть явную печаль и отчаяние на лице Снейпа.

– Я знаю. Раньше я никогда не поверил бы, что он причинит мне боль… – Гарри хотел сказать что-нибудь, но не мог найти никакого подходящих слов, чтобы сменить тему. Он успокоился, когда профессор, наконец, продолжил: – Но я не думаю, что изменю свое поведение с его сыном, если я все-таки как-то смогу вернуться в Хогвартс…

– Почему?

– Это не он причинил мне боль.

– Но Невилл не причинял Вам боли, – слова Гарри были слишком резкими, он ощутил это, но они уже вылетели. Снейп вздрогнул и повернул голову к Гарри.

– Возможно, ты прав. Но я думаю, что мое поведение никогда не приведет молодого мистера Лонгботтома к тому, чтобы стать лояльным Пожирателем Смерти. В случае Драко и других детей Пожирателей Смерти ситуация гораздо более сложная. Я стараюсь удержать их от совершения тех же ошибок и грехов, которые я совершил, когда был в их возрасте. Я пытаюсь показать им другие способы достигнуть величия, кроме темной магии и насилия. Я пробую удержать их на светлой стороне, но, кажется, Дамблдор в этой игре иногда играет против меня…

– Что?..

– На твоем первом курсе, когда ваш факультет выиграл факультетский кубок, способ, которым он унизил мой факультет, был неприятен. После этого представления мы не разговаривали целое лето. Никуда не годилось так оскорбить этих детей. Не факт, а способ, который он использовал…

– Вы правы, – кивнул Гарри. – Хотя тогда я этого не видел.

– Думать должен был не ты. Альбус, а не ты, был директором. Он должен был подумать об этом раньше. Впоследствии потребовалось много времени, чтобы успокоить этих детей, и я думаю, что многие из них никогда не смогут снова доверять директору. Но инстинкты… Они – только дети. Не темные и злые маги, а только глупые дети.

Гарри не смог ответить, так что он только сидел в полной неподвижности, когда Снейп внезапно продолжил свою историю.

– Твой дедушка и Квайетус были позднее в хороших отношениях. – Гарри моргнул с удивлением.

– Как?

– Я думаю, старик был глубоко тронут самоотверженностью Квайетуса или другими его чертами, я точно не знаю. Я говорил тебе, что Квайетус был действительно хорошим парнем. Почти все любили его.

– Кроме Сириуса, – пробормотал Гарри неловко. Снейп не отреагировал.

– Поттер предложил Квайетусу обучить его Защите, и он принял это предложение, потому что, как я говорил, у нас никогда не было нормального преподавателя Защиты в течение наших школьных лет. Несмотря на различие в возрасте, они, за некоторым исключением, стали… друзьями, как сказал мне Квайетус. Я был по-настоящему зол на него, но я никак не мог помешать. Я не хотел говорить об этом родителям, потому что они, конечно же, забрали бы его из Хогвартса, и я остался бы в школе один… Лучшее, что я мог сделать, – сохранить эти отношения в тайне от наших родителей, и я несколько раз просил Квайетуса быть более осторожным, но только он об этом не заботился. На трех моих последних курсах он проводил зимние каникулы у Поттеров, тогда как наши родители считали, что он с другом из Рейвенкло. Я подозреваю, что имя этого мальчика будет тебе знакомо.

– Почему?

– Одна из двух его дочерей-близняшек – твоя одноклассница.

– Патил? – глаза Гарри расширились в полном удивлении.

– Именно. Аркус Патил и Квайетус были в то время неразлучны. Но Квайетус всегда, казалось, был старше своих товарищей, так что я думаю, что он был в лучших отношениях со старшим Поттером, чем с любым в своем классе. Твой отец крайне не любил эти отношения, и я думаю, что именно его расстройство, объединенное с ненавистью Блэка, превратило наши ссоры в войну.

– В войну? Что Вы имеете в виду?