Счастливые шаги под дождем

Энни неожиданно сникла, ответила Сабине, что не знает и что ужасно устала, и предложила ей прийти позже, а она пока вздремнет. К сожалению, все теперешние разговоры с Энни сводились примерно к этому. Сабина подумывала спросить об этом у матери, и, может быть, та купит ей что-то новое из одежды. Но мать либо начнет смущенно рассуждать о свидании Сабины, как она это называла, и будет предлагать подвезти ее на место, чтобы познакомиться с парнем, либо обиженно замолчит, потому что Сабина налаживает для себя жизнь в Ирландии. Сабина понимала, что мать задета тем, что ей здесь нравится. «Но в этом нет моей вины, – хотелось ей крикнуть матери, которая слонялась по дому с кислым лицом, как сказала бы миссис Х. – Это ты перевернула наши жизни. Ты сама заставила меня сюда приехать».

Сабина радовалась, что с Джастином покончено, хотя она не сказала об этом матери. Но ей было понятно, что это он бросил мать, а не наоборот, и Сабине почему-то стало еще труднее уважать Кейт.

В конце концов Сабина рассказала все деду. В последнее время ей стало легко с ним разговаривать – он перестал кричать, требуя, чтобы она говорила громче, и не сердился по поводу еды. Ему нравилось, когда внучка сидела рядом с ним и болтала. Она понимала это по тому, что его лицо разглаживалось, как тающее сливочное масло, и время от времени, когда Сабина брала его за сухую мягкую руку, он еле заметно сжимал ее руку, чтобы показать, что понимает.

– Наверное, он тебе понравился бы, – говорила Сабина деду, положив ноги в носках на его кровать, – потому что он увлекается охотой и очень хорошо ездит на лошади. Перепрыгивая через препятствия, он даже не держится за гриву лошади. Возможно, ты знаешь его семью. Макэндрю.

На этом месте она почувствовала легкое пожатие.

– Но это не какое-то там серьезное свидание или типа того. Я не собираюсь за него замуж и все такое. Просто мне полезно завести новых друзей.

Из уголка дедовского рта, как ручеек, спускающийся по склону горы, потекла тонкая прозрачная струйка. Сабина взяла носовой платок и осторожно вытерла слюну.

– Однажды со мной случилось такое в подземке, – ухмыльнувшись, сказала она. – Накануне вечером я очень поздно легла спать после вечеринки, но мама этого не знала, потому что я ночевала у подруги. И вот в подземке я заснула на плече мужика рядом со мной. Проснувшись, я заметила на его плече мокрое пятнышко, куда я напускала слюней. Я чуть не умерла от стыда. – Сабина пристально посмотрела на деда. – Да, в тот раз я очень смутилась. Но вообще-то, это неплохой прикол. Если я решу, что этот Бобби Макэндрю мне не нравится, то всегда смогу в кино напускать на него слюней. Тогда он сбежит.

Сообразив, что скоро вернется сиделка, Сабина соскочила с кровати.

– Буду держать тебя в курсе, – весело проговорила она, чмокнув деда в лоб. – Не скучай.

Дедушка Сабины, укутанный в одеяла и окруженный пикающими приборами-часовыми, закрыл рот.

Кейт написала на клочках бумаги четыре варианта: вернуться в Лондон, вернуться в Лондон через неделю, поселиться в гостинице, невзирая на цену, и не позволять этим мерзавцам плохо с собой обращаться. По совету Мэгги надо было свернуть эти клочки бумаги, подбросить в воздух и схватить один, и тогда фатум решит, что делать. Или, возможно, это был Фрейд, Кейт никак не могла запомнить. Этот способ гарантировал неправильный ответ. В то время как каждая частичка тела Кейт рвалась на паром, идущий в Англию, бумажный способ предполагал третий вариант, который она не могла себе позволить, и к тому же он никак не разрешал ее проблем.

Вот во что превратила ее неделя пребывания в родительском доме, размышляла она, яростно вышагивая по раскисшим полям, идущим по берегу реки. Уловки и выходки школьницы. Угрюмое неодобрение родителей. Любое слово истолковывается неправильно. По эмоциям тяну на пятнадцать лет.

Свое возвращение Кейт представляла себе совсем иначе: вот она, успешная писательница, входит в дом с безмятежной, величавой грацией, с ней красивый интеллигентный друг. Ее встречает счастливая, любящая дочь. Ее природная уверенность в себе заставляет их признать, что она была права – каждый выбирает свой образ жизни. «Вот почему они хорошо к тебе относятся, – хотелось ей крикнуть дочери, – потому что ты все делаешь, как им захочется. Им легко быть добрыми, когда ты делаешь то, что они пожелают. А когда делаешь, как хочется тебе, все усложняется».

Но разумеется, в жизни бывает по-другому. Кейт вернулась если и не паршивой овцой, то притесняемым членом семьи, на которого могло обратиться всеобщее недовольство. Снова она оказалась не такой, какой ей следовало быть, – эксцентричная особа, не умеющая ездить верхом, работающая непонятно где, не имеющая подходящего партнера. Теперь даже собственная дочь смотрела на нее через отнюдь не розовые очки. Из-за того что у нее не хватало средств и не было нормального мужчины, она не могла даже поехать куда-нибудь, или улизнуть в паб, или пойти в кино, как любой нормальный взрослый, а вынуждена бессмысленно бродить по мокрым полям, чтобы сбежать от тягот родного дома.