Счастливые слезы Марианны

Марианна попросила Рамону принести из комнаты Бето один из альбомов, которые Бето позаимствовал у приятеля — Поля Дельво, и стала рассматривать репродукции, остановившись на той, где была изображена пустыня, по которой брели в разных направлениях полуобнаженные и вовсе обнаженные люди…

Она увидела себя среди них. «Как странно, — подумала она, засыпая, — что я вижу самое себя…»

Тогда-то, позвонив, Бето и узнал от Рамоны, что Чоле нашлась, отец поехал за ней, а мама Марианна спит.

Глава 82

Бето взял такси и отвез Викторию в «Габриэлу».

Готовясь расплатиться с шофером, он обнаружил в кармане брюк конверт с деньгами, который всучил ему Себастьян под видом миллиона. Себастьян рассчитывал на то, что Блас, в случае, если бы он когда-нибудь вздумал проверить, вернул ли Себастьян миллион Бето, получит от того положительный ответ, а ежели возникнут «разночтения» в сумме, так ведь, простите, Бето был в большом подпитии…

Обнаруженные — лишние — деньги озадачили Бето, он смутно припомнил, что Себас действительно махал у него перед носом чем-то вроде конверта, но тут же Бето переключился на расчет с водителем, забыв на время о прибавлении денег.

Виктория предложила на прощание выпить чашечку кофе в артистическом баре. Однако, вызванная Диди в кабинет к Бласу, вынуждена была оставить Бето у стойки.

Он сел на табурет и заказал кофе.

На глаза ему легли неведомые ладони. Носом он ощутил запах духов, а лопатками — прикосновение двух эластичных женских экстремальностей.

Это была полосатоштанная Вивиан, которая, попросив разрешения, села рядом с ним за стойку.

Бето вспомнил упоминание Виктории о том, что Вивиан принимала деятельное участие во вчерашнем его спасении, которое завершилось освобождением его от лишней верхней одежды, — он густо покраснел.

— Что, юноша, стыдно? — Она залилась звонким смехом и вдруг, оглядываясь по сторонам, зашептала: — Да не бойся, я никому не проболтаюсь!

Бето успокоило обещание Вивиан никому не рассказывать о том, что его, пьяного, раздевали две молодые танцовщицы из ресторана-кабаре «Габриэла». Однако он еще не знал, какой сладостный грех совершил он в хмельном беспамятстве вместе с Викторией, которая, оказывается, без ума от него.

Вивиан играла бровями, губами, ноздрями, выбирая слова, чтобы не ранить Бето и не обидеть свою подругу.

— Не было этого, — буркнул ошарашенный Бето.

— Было, было, голубчик! Она считает, что ты справляешься с мужскими обязанностями получше… твоего отца.

Бето поперхнулся кофе и уставился на Вивиан, только сейчас догадавшись о том, что она его шантажирует.

Да что же это такое! Из одного котла в другой! Видимо, и впрямь он смахивает на теленка, если каждый и каждая может наговаривать на него!

— И не вздумай говорить об этом Виктории! Я ее так ославлю перед твоим отцом, что ей не поздоровится. И вот что, мне бы деньжат немного…

Она уставилась на него колючим взглядом стартующей наркоманки, в котором он прочитал беспощадную решимость довести дело до конца.

Бето с омерзением сунул ей конверт с тремястами тысячами и выскочил на улицу.

Глава 83

Врач провел Луиса Альберто в палату и указал на койку возле окна.

Увидев Луиса Альберто, Чоле задрожала, лицо ее выразило сложную гамму чувств — от ужаса до мольбы. Это лицо не было лицом нормального человека.

Чоле судорожно натянула простыню на голову. Врач жестом подозвал медсестру и попросил сделать пациентке успокаивающий укол, но медсестра ответила, что такой укол недавно был сделан.

Врач подошел к койке и сел на стул. Он осторожно стянул с лица Чоле простыню. Могло показаться, что она спит с открытыми глазами, если бы через определенные интервалы по ее лицу не пробегала судорога. Врач протянул к ней руку и гипнотическими пассами снял судорогу…

Только сейчас Луис Альберто понял всю меру потрясения, которое пережила Чоле, узнав, что он выгнал родного сына из дома.

Чувство вины, признательности и сострадания заставило его подойти и погладить несчастную по голове.

Она уже не чувствовала его прикосновения, провалившись в глубокий сон.

— Я думаю, лейтенант ошибается, полагая, что вы можете немедленно забрать ее, — сказал после некоторого раздумия врач, заглянув в историю ее болезни. — Пусть Чоле Эрнандес побудет у нас. Пока не будет уверенности, что она вышла из своего состояния. Это должно произойти через неделю, максимум через десять дней. Я обещаю подробно информировать вас о положении дела.

На тумбочке Чоле Луис Альберто увидел вазу с апельсинами, яблоками и киви и небольшой букет роз. Он вопрошающе взглянул на врача, и тот, улыбнувшись, сказал:

— Это принесла Клаудия, студентка, та, что обратила внимание на нашу пациентку в подземном переходе, поняла, что с ней творится неладное, и позвала полицейского.

В коридоре, прощаясь, врач сказал, тронув Луиса Альберто за рукав:

— Поймите меня правильно… Ни вам, ни вашим близким не следует навещать ее, пока я сам вас не приглашу. Ей противопоказано какое-либо волнение.

— Доктор, не дадите ли вы мне телефон или адрес этой студентки?

— Вы узнаете его в полицейском участке нашего района у лейтенанта Сепульведы…