Счастливый билет

В другой раз Лиза застала их поющими вместе. У Виты оказался на удивление молодой и звонкий голос. Гэри подпевал ей надтреснутым хриплым баритоном. Вне всякого сомнения, это был очень необычный способ ухода за больным, может, даже умирающим человеком, но Гэри выглядел настолько счастливым, насколько это вообще было возможно при сложившихся обстоятельствах. Откровенно говоря, Лиза поражалась хладнокровию и даже стоицизму, с которым Гэри воспринял свою болезнь. За какие-то жалкие три-четыре месяца из здорового, полного жизни мужчины он превратился в прикованного к постели инвалида. Лишь изредка самообладание изменяло Гэри, и тогда он мог расплакаться, восклицая: «Что со мной происходит? Когда я поправлюсь?»

Вита извинилась и вышла под благовидным предлогом:

— Мне надо заглянуть в дамскую комнату.

После того как она удалилась, Гэри схватил Лизу за руку.

— Я уже не поправлюсь, верно? Мне конец.

— Не говори глупостей, — начала было она, но он стиснул ее пальцы с такой силой, какой неоткуда было взяться в его исхудавшем теле.

— Ш-ш, — прошептал Гэри. — Не лги мне.

Лиза другой рукой бережно погладила его по лицу и подумала о том, как ужасно он выглядит. Остатки волос росли неопрятными пучками на голом черепе — она сбрила Гэри бороду много недель назад, — и глубоко запавшие глаза, казалось, смотрели на нее из бездонного колодца. Но в то же время в стойком героизме его лица сквозила какая-то необычная красота. Следующие слова Гэри поразили ее.

— А ты ведь никогда меня особо не жаловала, признайся!

— Поначалу нет, — сказала Лиза.

— И ты мне тоже не нравилась.

Она улыбнулась.

— И что же мы тогда делаем, сидя здесь?

Гэри не нашелся, что ответить.

— Иногда я задаю себе тот же вопрос. Полагаю, судьба сводит людей вместе, и… — Он вздохнул и не договорил.

— И что?

— Не знаю. — Гэри закашлялся, и Лизе показалось, что из его груди доносится скрежет. Она взяла бумажный носовой платок и вытерла Гэри губы. — Спасибо, — пробормотал он. Несколько минут оба молчали, потом он глубоко вздохнул. — Я должен сказать тебе кое-что, пока не стало слишком поздно. Я люблю тебя, Лиза, гораздо сильнее, чем Ральфа, но это не просто сексуальное влечение. Это… — Он облизнул пересохшие губы, с трудом подбирая нужные слова. — Чистая любовь, наверное.

Лизе на глаза навернулись слезы.

— Гэри, я не хочу, чтобы ты умирал! — Она прижалась щекой к его щеке и заплакала. — Видишь, я тоже полюбила тебя, — всхлипывала она.

Когда Гэри больше не мог вставать с кровати, Лиза наняла сиделку, чтобы та по ночам дежурила у его постели, но после двух ночей женщина заявила, что уходит и больше не вернется.

— Мне не нравится его болезнь. Я никогда не видела ничего подобного. Что бы это ни было, я не хочу заразиться.

Поэтому Лиза перестала наведываться в контору и стала по очереди с Витой дежурить у постели больного. Несмотря на жизнерадостный нрав старушки, та начала выказывать признаки переутомления, так что иногда, спустившись в кинозал, Лиза заставала обоих спящими. Голова Виты покоилась на острых коленках Гэри, впереди ярко светился пустой экран, а сзади доносился шум работающего вхолостую проектора.

— Это прекрасный способ умереть, — сказал Гэри. Или, по крайней мере, Лизе показалось, что он произнес именно это. В последние дни речь его становилась все невнятней, и ей было трудно понимать его слова. — За просмотром кинофильма. — Глаза Гэри покраснели от постоянного созерцания ярких мелькающих образов на расстоянии каких-нибудь двадцати футов. — Это почти так же здорово, как и снимать кино. Спасибо тебе, Лиза. Спасибо за все.

— Думаю, твоим глазам нужен отдых, — негромко сказала она. — Хочешь для разнообразия послушать музыку?

— Музыку? Из фонотеки Дента? Было бы славно.

— Я включу аудиосистему. Что тебе нравится?

— Вагнер.

— Хорошо.

Лиза поднялась наверх. Всю последнюю неделю в Лос-Анджелесе стояла непривычная погода. В окна со свинцовым переплетом Лиза видела мрачные тучи, несущиеся по синевато-багровому небу. Вдалеке рокотал гром. Надвигалась очередная буря. Лиза поставила кассету, и звуки бурной, полной жизни музыки прокатились по старинным темным комнатам. Лиза вздрогнула. Дом дрожал от сдерживаемого напряжения, которое ощущалось буквально физически. Она решила, что перед тем, как вернуться к Гэри, выпьет чаю с бутербродом.

В кухне царила безукоризненная чистота. Хлоя, которая каждый вечер возвращалась домой, уже ушла. Лиза взглянула на часы на плите. Стрелки приближались к шести часам — утра или вечера, она не знала. Лиза проводила с Гэри столько времени, что оно утратило для нее всякий смысл. За окнами вновь зарокотал гром, на этот раз ближе, и Лиза услышала, как по стеклам забарабанил дождь. В кухню неслышно вошла Вита. Она по-прежнему была в халате и часто моргала от усталости, и Лиза едва не подпрыгнула от неожиданности. Еще никогда она не видела старушку такой утомленной и дряхлой.

— Я проспала, будь оно все проклято! — пожаловалась старая актриса. — Эти грозы вытягивают из меня все силы.

— Ступайте обратно в постель, дорогая. Я как раз готовлю чай. Не хотите взять с собой чашечку?