Счастливый билет

— Потому что я — твоя жена, вот почему. Если ты попытаешься получить отступные, я забуду о необратимом ухудшении наших отношений и потребую развода на основании невыполнения тобой супружеских обязанностей. Думаю, что развод нам тогда не понадобится, — наш брак попросту аннулируют. Твои приятели-мачо в «Гранди» от души посмеются над тобой.

Тони задумался. Лиза встала.

— Я иду спать. Давай больше не будем ссориться, Тони, и уладим этот вопрос, как цивилизованные люди.

— Слишком поздно.

В его голосе прозвучали такая ненависть и злоба, что Лиза содрогнулась. Уже у дверей она обернулась:

— Мне не нужны неприятности, но если ты хочешь войны, я воспользуюсь любым оружием, какое окажется у меня под рукой. Как насчет твоей первой жены? Ты выкачал из нее все деньги, и после развода она покончила с собой. В суде это будет некрасиво выглядеть, Тони.

Он сжал кулаки с такой силой, что костяшки его длинных и тонких пальцев побелели. Подняв голову, Тони с жаркой ненавистью взглянул на Лизу.

— Полагаю, это Крис тебе рассказал, но тебе придется попотеть, чтобы доказать это.

Лиза поднялась наверх. Ей было невыносимо грустно и одиноко. Она никак не ожидала, что замечательно начавшийся день закончится таким вот образом. На середине лестницы она замерла, когда чей-то голос прошипел:

— Лиза!

В холле стоял Тони, глядя на нее горящими глазами.

— Что?

— Ты заплатишь мне за это — и дорого заплатишь. Эта женитьба стала совсем не такой, как я рассчитывал, но я постараюсь получить свое при разводе.

— Что ты намерен делать? — устало и равнодушно спросила она.

— Увидишь!

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

Лиза разорвала лицо Тони на мелкие кусочки, отделив глаза, нос и рот, после чего скомкала обрывки и швырнула их в мусорную корзину. Там уже валялся написанный им портрет. На улице Омар восседал на заборе, отделявшем ее дворик от участка Флоренс Дэйл, и с любопытством наблюдал за Лизой.

— Очень хорошо, что я отдала тебя, — строго сказала она ему. — Иначе ты тоже оказался бы там. — Лиза не хотела, чтобы хоть что-нибудь напоминало ей о Тони. Взяв в руки картонную коробку, в которой хранились все ее любимые фотографии и вырезки, она высыпала их на пол — она давно собиралась перебрать их и разложить по альбомам, — а потом принялась складывать обратно, отбирая все, что имело отношение к ее мужу. Оставшийся после последних выборов рекламный проспект, на котором Тони обаятельно улыбался, глядя в объектив, был скомкан, а их свадебное фото — разорвано в клочья.

Лиза одну за другой складывала фотографии и вырезки обратно в коробку и, как случалось всегда, когда она доставала их, погрузилась в воспоминания… Она вновь перечитала отзывы о «Великолепной афере», удивившие тогда всех, статью о Денте, вырезку из какой-то заштатной газеты в Мэне, в которой критик хвалил бездарную игру Ральфа в «Дяде Ване», и улыбнулась, глядя на снимок, запечатлевший ее и Джекки в Кенсингтон-Гарденз. Тогда какой-то молодой человек попросил разрешения сфотографировать их. Они дали ему свой адрес на Куинз-Гейт, и он прислал им эту фотографию, приложив к ней записку, в которой умолял Джекки поужинать с ним. Они лишь посмеялись над ним, хотя Лиза и пыталась уговорить подругу сходить на свидание. Молодой человек показался ей очень милым, и уж, во всяком случае, он был в тысячу раз лучше Гордона.

Джекки! Как она любила того ужасного мужчину! Такая доверчивая и по-детски наивная, она оказалась слишком невинной и беспомощной для этого страшного, жестокого мира. Лиза вспомнила, как стояла во время снегопада у дверей дома викария, наблюдая за Джекки и ее семьей. Она знала, что ей достаточно постучать, и ее примут с распростертыми объятиями, вовлекут в тесный семейный круг, и она станет его частью. Джекки всегда была рядом, когда Лиза нуждалась в ней, даже через столько лет. А вот Лиза оттолкнула от себя подругу, когда той понадобилась ее поддержка. Господи, как она могла быть такой неблагодарной и черствой? Разумеется, тогда ее, в первую очередь, заботила проклятая опухоль, но это не могло служить оправданием.

«Куда же я подевала номер Джекки?» — лихорадочно размышляла Лиза, роясь в ящиках бюро. Но там его не оказалось. Она поднялась наверх и вывернула наизнанку свои сумочки, пока наконец не обнаружила его в кармане жакета. На скомканной страничке из ежедневника Джекки уместилась целая неделя марта, но на ней не было ничего, абсолютно ничего, кроме номера телефона, написанного знакомым небрежным почерком. Это означало, что на всю неделю у Джекки не было запланировано ни единой встречи — ни обеда, ни ужина, вообще ничего.

Лиза набрала номер, и ей ответил молодой человек, голос которого был едва слышен из-за оглушительного рева музыки. Лизе пришлось три раза повторить, что она просит пригласить к телефону Джекки Мюррей, прежде чем он понял ее.

— Подождите минутку, сейчас я приведу ее, — пообещал он в конце концов.

Прошло добрых пять минут, прежде чем молодой человек вернулся.

— Она у себя, но не открывает. Надеюсь, с ней все в порядке.

— Дайте мне свой адрес, и я сейчас приеду.