Счастливый билет

— Я полагала, кошерная пища будет… э-э… словом, необычной. Чем-нибудь таким, чего я еще никогда прежде не ела.

Мириам с мужем обменялись веселыми взглядами.

— Кошерная еда ничем не отличается от вашей, просто готовится несколько иначе, вот и все. Животных умерщвляют…

— Не рассказывай об этом во время еды! — поперхнулся мистер Гринбаум. — Имей совесть, женщина. Свои манипуляции ты сможешь живописать Лизе как-нибудь в другой раз.

Вместо пудинга на стол был подан необычный яблочный пирог. Мириам сказала, что он называется «штрудель».

— Этот обед — самый вкусный из всех, что я когда-либо ела, — призналась Лиза, когда с едой было покончено.

Мириам выглядела польщенной.

— Как приятно, когда твою стряпню ценят, хотя бы для разнообразия, — саркастически заметила она. — Только взгляни на этого мужлана! Я ни разу не слышала от него ни слова благодарности, хотя и торчу у плиты, как рабыня, целыми днями, чтобы он мог набить свою утробу достойной пищей!

Мистер Гринбаум подмигнул Лизе.

Шутливая перебранка продолжалась до самого вечера. Выяснилось, что Мириам хочет, чтобы ее супруг отныне проводил в своем магазине лишь часть дня.

— Ты упрямый старый осел, Гринбаум, раз тащишься туда каждый день и проводишь там по восемь часов. Ради чего? Денег у нас довольно. Лиза и сама в состоянии присматривать за твоей лавкой. Тебе повезло, что она согласилась работать у тебя.

— Мой магазин — это моя жизнь, — просто ответил пожилой мужчина.

— Ты хочешь сказать, что для меня в ней места нет?

— Разумеется, нет! Ты как прыщ у меня на заднице. Или ты думаешь, что я соглашусь торчать целый день тут, с тобой, когда могу проводить время в обществе такой прекрасной молодой леди? — И он указал на Лизу.

— Было время, когда я могла составить Лизе конкуренцию, — заметила Мириам. — Когда-нибудь и она состарится.

— Когда Лиза постареет, я закрою магазин.

— Фу! А что ты на это скажешь, Лиза?

— Я ничего не скажу, — оживленно откликнулась Лиза.

Она сидела за столом, умиротворенно потягивая вино из черной смородины и отщипывая кусочки от глазированного печенья. Она думала, что мистер Гринбаум может работать столько, сколько ему заблагорассудится.

Перебранка продолжалась, и имя Минни Копек всплывало еще не раз.

На второй день Рождества Лиза намеревалась выспаться как следует, но проснулась уже в семь утра и обнаружила, что больше не может заснуть. В конце концов она встала с постели. Надев широкие брюки и белую блузку, она заварила чай и взялась за книгу, которую читала, — «Ярмарку тщеславия». Ей очень нравилась главная героиня Бекки Шарп — хитроумная и жестокосердная девчонка.

Чуть позже Лиза решила прогуляться по Кенсингтон-Гарденз, который, к ее удивлению, оказался переполнен. Несколько маленьких девочек толкали перед собой новенькие детские колясочки и выглядели при этом чрезвычайно серьезными. По аллее носился совсем еще маленький мальчишка, судорожно крутя педали красного велосипеда. У пруда взволнованно суетились отцы: одни подсказывали сыновьям, как лучше подтянуть оснастку новеньких игрушечных яхт, другие с отчаянием смотрели, как небольшие суденышки заваливаются набок, погружая паруса в воду.

Навстречу Лизе шла молодая пара. Мужчина был в военной форме. Он обнимал за талию девушку, которая была ненамного старше Лизы. Оба толкали перед собой старенькую коляску, и, проходя мимо, Лиза разглядела внутри девочку месяцев девяти от роду, играющую погремушкой.

Тоска по дому вдруг обрушилась на Лизу с невиданной силой. В прошлом январе Кевин с гордостью объявил, что его жена, Колетта, ждет ребенка. Китти пришла в восторг — у нее должен был появиться первый внук или внучка! Сейчас в Ливерпуле, должно быть, живут уже несколько племянников или племянниц, которых Лиза никогда не видела и вряд ли увидит.

Ее семья! Вспоминают ли они ее хотя бы иногда?

Наклонив голову и едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться, Лиза поспешила домой.

Мертвая тишина царила за закрытыми дверьми квартир в доме номер пять на Куинз-Гейт, когда Лиза бежала вверх по лестнице. Уехали почти все. Остался только Ральф. Наверное, у него просто не было семьи. Позже Лиза услышала, как он гремит в кухне посудой, и подумала, а не отнести ли туда грязные тарелки, чтобы вымыть их и сделать вид, будто она столкнулась с ним случайно, но потом решила, что не стоит этого делать. Ральф вел себя по отношению к ней очень дружелюбно, но это была дружба на расстоянии — он словно делал одолжение Пирсу, а сам предпочел бы вообще не иметь ничего общего с ней или с Джекки.