Счастливый брак по-драконьи-3. Найти себя

— А как я еще могу реагировать на ваше появление? Тем более, я помню, какой ценой мне и десятникам далось избавление от пластин контроля. Вы же невредимы…

Я с содроганием вспомнила рваные раны на чешуйчатых телах и с изумлением окинула взглядом почти невредимые тела пришедших рядовых.

— Не торопись с выводами, — ответил алый и повернулся боком, обнажая розовую кожу, с тонкими, слабыми чешуйками, которые еще не успели затвердеть до состояния брони. — Просто мы не сразу пришли в город. Как чувствовали, что беззащитными появляться нельзя…

Разумеется, этот укор услышала не только я. Алишин выпрямился, но во взгляде десятника доброжелательности не прибавилось.

— Я позову Сотника и десятников, рядовой.

Прикрыв глаза, я раскидала ментальные щупы по пещере и нахмурилась, ощущая, что на троих рядовых перед нами, словно сковывающая сетка находится. Но… это было не все. Живых огоньков тут было всего шесть. Казалось бы, все верно. Трое нас — трое противников. Но я все равно ощущала какую-то неправильность. Что-то было не так…

— Я бы просил, чтобы ты не морозил нас в подземельях, Алишин. И… я не рядовой.

— А кто же ты? — открыто усмехнулся он. — И ты останешься там, где я сказал.

— Ты не мой десятник! Наш командир умер, погиб, остался на плитах города, защищая его в последнюю битву! А я — второй по силе! Должность моя по праву.

— Все же вывести тебя из себя по-прежнему просто, алый, — совсем не дружелюбно оскалился светлый ящер.– И нет… вы останетесь ждать. Я не подпущу вас к Сотнику.

— С каких это пор Сотник нуждается в столь рьяной защите? — спросил темно-синий рядовой из-за спины алого. — Или Арвиль Тейнмир настолько ослабел, что за него говорит десятник?

А я… я наконец, поняла, что меня смущало. Рывком нырнула на более низкий уровень реальности и увидела то, что так старательно прятали. На сетке мирозданья, неподалеку от нас зажигались все новые и новые огоньки.

От перенапряжения, я рухнула на пол, но все же, успела рыкнуть:

— Алишин, это засада!

Тот лишь оскалился и одним прыжком переместился ближе ко мне, заслоняя от своих соратников.

Те же мигом перестали изображать блудных сынов Анли-Гиссара и сгорбились, изогнув хребет как перед атакой, зло стегая себя по бокам хвостами.

— Др-р-р-раконица… такой план испоганила.

А с потолка и стен спрыгивали небольшие гибкие силуэты. Они стелились по полу, прятались в тенях, пока могли… а когда оказались на границе света и тени, то замерли, посверкивая глазами и пока не решаясь переступить эфемерную грань. Но это лишь пока не было команды.

Муж окутался синим пламенем, и спустя несколько секунд на месте мужчины стоял огромный, мощный зверь. Вейл не оборачиваясь, зло бросил:

— Ирьяна, кто просил лезть?! Мы знали про них, но тянули время!

— Ждали, пока не прибудет этот слабак в должности Сотника? — прошипел алый. — Думаете, он сможет хоть что-то сделать один?!

— Не вам судить о силе Сотника! Не тем, кто ел с рук колдуна! — рычал белый хейлар.

— Почему ты нам отказываешь во встрече с командиром? Он наш повелитель, а не ты, Алишин. И кто бы говорил про отступников… не ты ли был командиром карательного отряда? Сколько жертв на тебе, десятник? Уж явно больше, чем на нас, тех, кто лишь охранял подступы к цитадели!

Я, похолодев, покосилась на десятника, вспоминая слухи о целых сожженных деревнях, где не осталось никого живого. Алишин нервно хлестал себя хвостом по бокам и щурил глаза.

— Не вам судить, тыловые кр....

Он сдержался, стиснул зубы и не договорил. Но все и так все поняли.

— Оу, как грубо, — фыркнул алый. — С чего это такая ненависть? Да, вас ломали еще больше, чем нас. Но это не причина для открытых оскорблений. Кстати, ненавистник, а что у тебя за спиной делают драконы? И как-то они не похожи на живые трупы с выдернутыми крыльями и исполосованной шкурой. Помнится, именно такую участь ты прочил всем драконам, до которых доберутся твои когти.

— Былое…

— Да? Значит клятва, принесенная над телом побратима, это былое?! Ты, как ты мог! Что они тут делают? Как вы вообще позволили?! — разгневанно рычал алый, который подскочил и тоже припал к камню, лучше всяких слов показывая свои намерения. — Предатели! Это же он допустил, да?! Слабак черный, лишь по недоразумению названный командиром! Он слабее многих десятников! Он был командиром лишь потому, что это позволяла ментальная сила!

— Ты пр-р-роглотишь свои слова! — с рыком пообещал десятник. — Я забью их в твою глотку, красный! Ты всегда стелился под тех, кто держал в руках нити нашего разума!

Красный глухо зарычал, почти свернувшись клубком, но это длилось лишь долю секунды. Он выпрямился гибкой пружиной и рявкнул:

— Взять!

Тени за их спинами дружно сделали шаг вперед, и я увидела точных, уменьшенных копий хейларов. Вот только глаза кроваво-красные, и в них не единой искры разума.

Звери. Псы колдуна.

Миг. Всего миг тишины, в которой слышно лишь дыхание.

А потом словно кто-то спустил время с крючка, и оно арбалетной стрелой рвануло вперед, вспарывая пространство мирозданья. Также и они кинулись на нас, метнулись с трудом уловимым для человеческого глаза движением.