Счастливый час в «Каса Дракула»

— Просто завидуют. Я была бы рада вернуть свою настоящую. — Госпожа Валинтини выпятила грудь, чтобы продемонстрировать свои аккуратные булочки. — Одну мне удалили из-за рака груди. Вряд ли можно придумать лучшую замену, чем эта — ее сделал доктор, — но я все равно скучаю по старой, висячей.

— Ой, — проговорила я, когда до меня вдруг дошло. — Освальд — пластический хирург?

— Один из лучших. Хотя я, наверное, необъективна.

Госпожа Валинтини показала мне, как работают телефоны и интерком, и рассказала о графике приема.

— Сегодня довольно-таки легкий день, — заверила она. — Одни консультации. Правда, пациенты очень волнуются, поэтому надо их выслушивать и успокаивать.

Освальд вернулся, неся большую тарелку, на которой были кружка кофе и маффин с морковкой и цуккини. Я одарила его злобным взглядом.

— Милагро — очень отзывчивая девушка, — сказал он. — У нее все получится.

И у меня действительно все получалось; хотя несколько раз я все-таки бросала трубку. Ко мне периодически заходила госпожа Валинтини, чтобы проверить, как мои дела, и немного поболтать о том о сем. Один раз она спросила, знаю ли я доктора Хардинг.

— Она прекрасный человек, — подтвердила я. — Очень преданный и достойный восхищения.

— Просто подарок, — согласилась госпожа Валинтини. — Особенно с тем носом, который ей сделал Освальд. Как теперь заиграло ее лицо!

Это уж точно. Мое воображение нарисовало такую картину: я стою перед Освальдом в старушечьих трусах, а он красным фломастером отмечает изъяны на моем теле.

— Думаю, он может найти недостатки во внешности любого человека, — заметила я.

— Нет, зайчик мой, она сама на этом настояла. Освальду нравится разнообразие, но многие люди просто-напросто недовольны собой. Не все же такие, как ты. — Заметив мое замешательство, госпожа Валинтини пояснила: — Они хотят, чтобы у них снаружи было то, чего у тебя полно внутри. — Положив руки на свои полные бедра, она добавила: — Ты воплощенный секс, милочка.

— Я бы предпочла, чтобы ко мне относились серьезно, — возразила я.

Госпожа Валинтини захохотала так, что у нее слезы полились из глаз.

— Научись пользоваться этим, зайчик мой, и радуйся, пока это есть.

Я ожидала увидеть клиентов, похожих на мою мать Регину и Кэтлин Бейкер, но пациенты оказались очень разными. Один вдовец поведал мне, что хочет убрать мешки под глазами, чтобы снова начать встречаться с женщинами. Какой-то подросток изъявил желание привести в порядок ухо, пострадавшее во время аварии, а потом пришла женщина, полная решимости исправить свой подбородок, который она всегда ненавидела. Некая особа, оказавшаяся большой начальницей, пошутила, что, поскольку она сама достигла вершин своей карьеры, ее груди должны сделать то же самое.

Сегодня Освальд не был похож ни на игривого чудака с вечеринки Кэтлин, ни на праздно шатающегося бездельника с ранчо. Он целый час висел на телефоне, пытаясь отыскать кого-нибудь, кто согласился бы помочь неимущему пациенту; сидел на полу и играл с малышом, у которого была волчья пасть; а потом угощал нас с госпожой Валинтини бургерами.

Некоторым пациентам он шутливо говорил, чтобы они не нервничали, с другими был образцом профессионализма. В сущности, Освальд напоминал мне Сэма, и теперь я вполне понимала, почему Уинни хочет выйти за него замуж.

В общем, я как была дурой, так и осталась ею: до Освальда мне было далеко как до небес.

Глава двадцать третья Мексиканская пересмешница

Я вынесла пишущую машинку на улицу и принялась работать. Дейзи лежала у моих ног, а я наслаждалась тем, что могла сидеть в садике и наблюдать, как Петуния, невероятно забавно кудахча, клюет и роет землю.

Эдна, то и дело останавливаясь у моего стола, выдавала бесценные советы типа: «Надеюсь, вы исправляете ошибки» или «Вы капнули холодным чаем на блузку».

Тем вечером Гэбриел улетел по делам в Вашингтон. Он забрал мои подделки и пообещал:

— Я привезу тебе что-нибудь очень красивое и редкое, Мил. Что-нибудь такое, что тебя порадует.

— Я буду скучать по тебе, солнце мое.

— Иногда я очень волнуюсь за тебя, Милагро, но потом мне приходит на ум, что ты гораздо находчивей, чем считают окружающие.

Он крепко обнял меня и поцеловал, а потом, пританцовывая и напевая «Я останусь в живых»' [67], чем страшно рассмешил меня, вышел из комнаты.

Эрни спас олененка, маму которого сбил грузовик. Сначала это показалось мне ужасно трогательным, но потом я узнала, зачем он взял животное к себе. Той ночью, попивая кровь Бемби, я поймала на себе взгляд Эрни, и мне показалось, что в его глазах мелькнуло разочарование. Но всего лишь мелькнуло, через секунду снова спрятавшись за улыбкой рубахи-парня.

Мы с Уинни вышли из конюшни последними.

— Сегодня мягкая погода, можно поплавать, — сказала она.

— Отличная идея.

В раздевалке возле бассейна мы обнаружили несколько совмещенных купальников. Я надела синий с розовой морской звездой, а Уинни — желтый в оборках и с маргаритками.