Счастливый час в «Каса Дракула»

На следующий день поздним утром, когда Освальд и Уинни уже были на работе, Сэм сидел запершись в кабинете, а я вкалывала в садике, ко мне вышла Корнелия. На ней был облегающий черный джемпер, брючный костюм и широкополая соломенная шляпа. Она пила какой-то напиток, похожий на «Кровавую Мэри».

— Здесь есть какие-нибудь развлечения для девушек?

Я рискнула предположить, что прополку и окучивание Корнелия вряд ли сочтет развлечением.

— В основном я не отхожу от дома, но всегда открыта для предложений.

— Давай позвоним Иэну.

Примерно через час, переодевшись в юбку, блузку и босоножки с ракушками, я сидела на переднем сиденье «Мерседеса» рядом с Иэном. Эдну экскурсии не интересовали, а вот оторвать от работы Сэма Корнелии все-таки удалось. Устроившись рядом с ней на заднем сиденье, Сэм напоминал школьника, который впервые прогуливает уроки.

Иэн быстро и мягко вел машину по узкой проселочной дороге, ведущей к холмам.

— Мы в два раза превысили положенную скорость, Иэн, — откашлявшись, заметил Сэм.

— О, мы всегда быстро ездим, — возразила Корнелия. — Это не проблема.

— И вас никогда не останавливали? — поинтересовалась я.

— Конечно же, останавливали, — сказал Иэн, — но все очень просто: mordida' [72]полицейскому — и порядок.

— Mordidal — переспросил Сэм.

— Это значит «куш», — объяснила я. — Взятка, то есть.

По крайней мере я очень надеялась, что Иэн имел в виду именно взятку.

Он свернул на дорогу, на обочине которой красовалась табличка с надписью: «Частное владение. Закрыто для публики. Въезд запрещен». Оказалось, что вся дорога утыкана такими табличками.

— Приехали, — объявил Иэн, остановив машину возле зданий винодельни, которые стояли посреди лавандового поля в окружении виноградников. — Я заказал экскурсию и обед.

Встретить нас вышел блеклый человек в спецодежде. Несмотря на негостеприимные надписи на табличках, он обращался с нами как с лучшими друзьями. Человек проводил нас в темное, прохладное помещение, где хранились бочки с вином. Внутри пахло брожением; из темных углов доносилось попискивание мышей; во мраке я заметила даже блестящие глаза кошки, которая охотилась на грызунов.

Иэн затащил меня за бочки, выстроенные в ряд, и спросил:

— Ты любишь темноту, Милагро?

— Все зависит от того, что в ней скрывается.

— Откуда ты знаешь, что в ней что-то скрывается?

Он взял прядь моих волос и намотал на свой палец.

— Пожалуй, я исправлю предыдущую фразу. Все зависит от того, кто в ней скрывается.

Иэн усмехнулся, и мы вернулись к нашим спутникам. Выйдя на улицу, все двинулись по полю, над которым висел аромат лаванды. Иэн и Сэм брели рядом с виноделом. Корнелия присоединилась ко мне, оживленно нахваливая чудесный день и великолепное место.

— А я все удивлялась, почему Уинни так нравится бывать в провинции! — Корнелия обвела округу счастливым взглядом и в конце концов остановила его на Сэме, который расспрашивал винодела о сборе урожая. — Теперь я понимаю ее. Мне и самой захотелось бы тут жить.

— Ты уверена, что тебе не надоест здесь до смерти?

— Со временем все надоедает, малышка, — заметила она. — Вечеринки, наряды, кавалеры — всё. Поэтому я страшно благодарна своему дорогому брату. Он никогда не устает от жизни.

Мы отобедали в длинной беседке, увитой белой глицинией, и выпили несколько бутылок вина. Я рассказывала Корнелии о своей жизни в городе, немного приукрашивая и добавляя гламура, и вдруг почувствовала, что Иэн придвинулся ко мне поближе.

— Конечно, можно пожалеть серых крыс и… Ой! Иэн, убери, пожалуйста, руку с моего бедра.

Он ничуть не смутился.

— Это обязательно?

Сэм пошевелился, качнув голову Корнелии, которая лежала у него на плече.

— Если юная леди говорит, что обязательно, значит, обязательно, — постановил Сэм с чудаковатой улыбкой.

— Это чудесное бедро, — не унимался Иэн. — Гладкое и нежное. Позволь одинокому холостяку насладиться этой маленькой радостью.

— Если вопрос стоит так, то отказать было бы просто невежливо, — поддалась я.

В нашей компании только Иэн не испытывал на себе действие алкоголя. Все, что было сказано по дороге домой, слилось в одно большое пятно, состоящее из глупостей и смеха.

На глазах сидевших на террасе Уинни и Освальда, мы, спотыкаясь, выбрались из машины.

Сэм упал в кресло, а Корнелия уселась к нему на колени и обвила его шею руками.

— Так хорошо, когда рядом родные, — заявила она.

Освальд и Уинни с ужасом наблюдали, как Сэм гладит волосы Корнелии.

— Сэм, ты пьян? — не выдержал Освальд.

— Вопрос не в том, чтобы признать обвинение, — медленно, почти по слогам проговорил Сэм. — Алкоголь разрешен законом, и я как совершеннолетний человек, выступающий от собственного лица, имею право на… на что угодно! — Он обратил затуманенный взгляд на Освальда и Уинни. — Я имею право увидеть что-нибудь прекрасное и захотеть иметь это.

Корнелия еще сильнее прижалась к его груди.

— Великолепно, дорогой!

Эдна оттащила меня на кухню и заставила помогать ей с ужином.

— Юная леди, постарайтесь не отрезать себе палец.

— А какая разница, Эдна? Он тут же срастется.

— Все равно будьте осторожны.