Читаем Счастливый человек полностью

Счастливый человек

Багрянец в небе, брызнув, как салют,Играет звездным чуть заметным крошевом,А по бульвару медленно бредутРебята молодые и хорошие.И как бы славно было от закатаИ ярких клумб, где лилии и мак,Когда б не оказались те ребятаПьяны, как говорится, «вдребезяк»!А вон поодаль жидкий, словно тесто,Не в силах даже приподнять и век,Не вышел, нет, а выпал из подъездаСовсем уже не юный человек.Все ярче город лампами сияет.Безветрие. Но странно: там и сямВ толпе вдруг кто-то словно бы ныряет.Ни дать ни взять, сама земля качаетПьянчуг по магистралям и садам.И их число почти не уменьшается.Тут все что хочешь: с проседью усыИ юность щек, что с бритвою не знается,Но каждый преотвратно изгиляетсяИ, как нелепый маятник, качается,Отсчитывая бражные часы.Ну есть ли тут хоть что-то человечье?!Да вы вглядитесь, вслушайтесь хоть разВ безвольный рот, опущенные плечиИ в злую муть остекленевших глаз…Я ненавижу всяческих ханжей,И никакой я, к бесу, не стерильный,Пусть лопнет от досады фарисей:Мне не чужды ни зарева страстейИ ни веселья благости бутыльной!И пусть там кто-то ядом называетСок виноградной грозди. Ерунда!Ведь всякий яд, и это каждый знает,Нас в малых дозах часто исцеляетИ лишь в больших сражает без труда.Наш мозг есть чудо совершенных дум,Всех знаний сотворенье и единство.Так как же пропивать нам этот ум,Катясь от человечности до свинства!Не дико ль эволюции ступенькиНачать считать совсем наоборотИ с гордых человеческих высотВдруг опуститься вновь на четвереньки!Жизнь во хмелю! А что это такое?Безволие плюс черный эгоизм,А чаще даже попросту садизм:Мол, начихать! Помучайтесь со мною!И добряки находятся, вздыхают:– Ах, бедный, бедный! Как не поскорбеть! —Как будто мягкость делу помогает,Как будто скотство следует жалеть!Как будто бы нельзя сказать сурово:– Не тронь ни рюмки, раз не можешь пить!Не плюй, не отравляй нам душу сноваНи гнусным видом, ни паршивым словом,Короче, не мешай нам в мире жить!А если возмущенье не поможет —Судить его безжалостным судом!Не как обычно, а намного строже,Чтобы мороз продрал его по кожеИ слово «суд» страшило бы как гром!И коль встряхнуть пьянчугу, не жалея,Да так, чтоб дрянь рассыпалась внутри,Тогда он, перед рюмкою немея,Попятится. И, в ужасе бледнея,Попросит чаю, черт его дери!

1978