Счастливый человек

Рушатся планы, идеи, системы,
Всюду – дискуссии, споры и критика.
Ну до чего надоела политика,
Надо писать на вечные темы!

Темы любви, выживания, совести,

Темы предательства и юродства,
Темы высокого благородства
Попросту рвутся в стихи и повести.

Только ведь как тут сражаться нужно!

Если все сыплется под откосы:
Многие кинулись нынче дружно
На политические вопросы.

Ну, а политики – люди дошлые:

Сельдью ныряя в море бушующем,
С трибуны кричат о красивом будущем,
Толкая всех в бедность и горе пошлое.

И всех перед каждою строгой датой

Зовут они к трудностям предстоящим,
А сами, все блага гребя лопатой,
Живут замечательно в настоящем.

А впрочем, о чем они там вещают —

Неважно. В словах тех изрядно пыли.
На свете политиков не бывает,
Чтоб людям не лгали и не хитрили.

Так как же сегодня нам всем, скажите-ка,

Писать наши повести и поэмы:
О лгущих нам чаще всего политиках
Или на вечные все же темы?

Ведь сколько когда-то я строк писал

О так называемой «перестройке»!
Я верил, я честно душой сгорал.
А что получилось? – Обман, скандал!
И весь тот взволнованный труд – в помойке!

Поэтому – к дьяволу злобу дня!

Политик пришел и ушел навеки.
А вот останется в человеке
Лишь свет от действительного огня!

Мы знаем Россини и Беранже,

Мольера, Гюго и Тагора знаем,
Но кто тогда царствовал? Мы уже
Подчас абсолютно не представляем!

Неправда, что жизнь для всех быстротечна.

Наш опыт давно подтвердил блестяще,
Что только прекрасное в мире вечно,
А все приходящее – проходяще.

И, право же, нет тут давно секрета,

Что Музы – сильнейшая в мире критика,
А песня, памфлет иль строка поэта
Пугают и держат в узде политика.

И больше того, и больше того:

Когда бы не высшие идеалы,
От всех нас осталось бы очень мало,
А может, и вовсе бы ничего.

Садись же за повести и поэмы,

И если нет фальши в твоей крови,
Пиши на извечные в мире темы:
О зле, о надеждах, что жаждем все мы,
О правде, о совести и любви!

1992

Второе пришествие