Счастливый день

– Ир, а как у тебя с личной жизнью? Всё так же, без перемен? Бедненькая… Нашла бы кого-нибудь для здоровья. Принцев, ясно, на всех не хватает, но просто мужчину для отношений без обязательств найти не проблема.

– А я не признаю таких отношений. Другое дело – крепкий, стабильный брак, когда рядом надежный человек, опора, крепкое плечо и хороший отец детям. Вместе легче бороться с неурядицами, да и удачам радоваться веселее, – Софья старомодна и прямолинейна.

– Таких мужчин больше не делают. Все они полигамны, все бегают от жен налево. Так уж лучше пусть бегают ко мне. Вот потому я и кручу несколько романов одновременно: и для тела, и для дела, – Анна практична и современна. – А ты, Ир, всё веришь в неземную любовь? И будешь её ждать, пока рак на горе свистнет?

Ирина набирает в грудь воздуха, собираясь дать отповедь.

Анна с прищуром смотрит Ирине прямо в глаза, её губы сжаты в ниточку в натянутой улыбке.

Ирина первая отводит взгляд и медленно выдыхает.

Глава 3

Ирина входит в прихожую, ставит на пол портфель и тяжелые пакеты. Снимает пальто и вешает на плечики, туфли аккуратно ставит на обувницу.

В спальне на широкой кровати с белоснежным бельем лежит Людмила Михайловна, мать Ирины. Она рассматривает лепнину на потолке, хрустальную люстру. Услышав шаги в прихожей, она закрывает глаза и притворяется спящей.

Ирина заглядывает в комнату к матери. Та открывает глаза, будто только что проснулась.

– Добрый вечер, доченька! Соскучилась я…

Ирина включает свет.

Мать смотрит на часы и хмурится.

– Ты где пропадала? Не со студентами ли пьянствовала? А-а-а… гулёна ты, гулёна! Вся в отца.

– Мама, что ты такое говоришь?! Как тебе не стыдно? Мы с коллегами посидели и только чай пили.

– Мне-то чего стыдиться? Это у тебя глаза какие-то мутные… А ну-ка подойди. Дыхни!

Ирина покорно подходит ближе, дышит в лицо матери.

– Ну, расскажи, где тебя допоздна носило?

– В супермаркете задержалась. Там у касс большие очереди, пятница же…

– Давай показывай что принесла.

Мать придирчиво рассматривает упаковки, сверяет чеки.

– Опять купила не те йогурты! Ты же знаешь, что я люблю вишневый. Кому ты взяла клубничный? Бананы я ем только тигровые, с коричневыми пятнышками! А эти твои годятся только скотину кормить!.. И мясо не то. Сколько раз тебе говорила: для запекания нужна свиная шейка. Она сочнее. Если б у меня ноги ходили, уж я бы купила то, что нужно, а не абы что. И вообще: тебе уже сорок лет, а ты совсем к жизни не приспособлена. Вот умрет мать, так и вовсе пропадешь.

– Ну… мама, не расстраивайся. Я исправлюсь, обещаю. Да, купила не то. Это я по рассеянности – все мысли о диссертации.

На кухне Ирина жарит котлеты, мнет толкушкой картофельное пюре, натирает свеклу. Сервирует стол, раскладывает еду по тарелкам.

Ирина с трудом пересаживает мать с кровати на инвалидную коляску, привозит в кухню.

Ирина ставит на стол тарелки с ужином. Мать брезгливо морщится.

– Ты никак не научишься готовить и подавать! И навалила кое-как, некрасиво. ЭТО я есть не стану. Замени!

Ирина послушно приносит другую порцию. Людмила Михайловна вилкой разминает котлету, мешает с пюре и тертой свеклой, с видимым аппетитом ест.

Ирина заботливо вытирает губы и руки матери салфеткой.

Ирина привозит коляску в спальню, с трудом пересаживает мать в кровать. Поправляет подушки.

– Мама, какой тебе канал включить?

– Там какой ни включи – смотреть нечего. Скучища смертная. Я ведь целыми днями одна, а тебе даже поговорить со мною некогда.

– Я и сегодня буду занята до самого утра. САМ профессор попросил написать статью для журнала.

– Что ж… Рада твоим успехам. Доверие столь ученого человека дорогого стоит. Он женат?

– Был когда-то. Сейчас в разводе.

Она приносит матери пульт и уходит. Мать включает шоу Малахова и смотрит с интересом.

В рабочем кабинете Ирина быстро, с видимым воодушевлением набирает текст на компьютере.

Она вспоминает, как в коридоре МГУ на фоне коллег и студентов профессор – моложавый, в очках и с бородкой – приобнимает Ирину за плечи.– Ирочка, умница, вы самая талантливая из всех моих учениц. Я совершенно зашиваюсь, а промедление смерти подобно. Вы, только вы способны меня спасти. Поможете?

За окном светает. Ирина подписывает работу: «Автор – профессор Гуревич Герман Романович».

Она кладет голову на руки и засыпает прямо за столом. Со счастливой улыбкой.

Глава 4

месяц спустя

На широкой кровати с белоснежным бельем лежит Ирина Владимировна. Руки её скрещены на груди, цепкий взгляд придирчиво обегает роскошную обстановку спальни: платяной шкаф со вставками из венецианского стекла, русские пейзажи в богатых рамах, пушистый ковер поверх дубового паркета. Напольные часы в углу бьют восемь. Взгляд дамы останавливается на тяжелых бархатных портьерах темно-зеленого цвета с красивыми ламбрекенами.

– Ира! Ты что, не видишь: на левой шторе заложены семь складок, а на правой – восемь. Это же безвкусица… и беспорядок.

Ирина послушно берет из угла латунный поводок и исправляет дефект. На прикроватной тумбочке звонит городской телефон. Ирина снимает трубку стилизованного под старину аппарата.