Счастливый город. Как городское планирование меняет нашу жизнь

Данные говорили сами за себя. Проекты изменили не только ландшафт, но и психологический климат. После преображения перекрестков меньше местных жителей жаловались на депрессию. Улучшилось качество сна. Люди говорили, что их жизнь стала проще и веселее, соседи — дружелюбнее, у них улучшилось здоровье, а это немаловажно, ведь психологический настрой порой значит больше, чем мнение врача. Иными словами, люди, которые жили рядом с преобразившимися перекрестками, стали чувствовать себя здоровее и счастливее, а для жителей соседних районов ничего не изменилось. Кроме того, отметилось снижение уровня краж, разбойных нападений и угонов в радиусе квартала от этих перекрестков. Ничего подобного в соседних районах отмечено не было.

Новая жизнь в новом пространстве

Организация City Repair подтверждает рациональность идеи, с которой Лейкман вернулся из деревни лакандонов: место встречи, агора, площадь в деревне — не красивая декорация или место отдыха и развлечений. Без таких мест жизнь сообщества становится неполной, как у человека, изолированного от личных контактов с другими людьми[523].

Цвет или форма новых городских площадей — только полдела. Как в Селлвуде, так и в Саннисайде сотрудничество жителей в борьбе против бюрократической машины, а затем при проектировании и создании площадей дало им ощущение их общей власти. Они научились доверять друг другу. Это можно сравнить с университетской баскетбольной командой, которая играет матч навылет. Они сплотились для использования социального капитала. При этом им пришлось найти общий язык со всеми членами местного сообщества — и с теми, кто был настроен скептически, и с теми, кто никому не доверял, с бездомными, даже с тем чудаком, который ругался со всеми из-за того, что никто не хочет высаживать жимолость вдоль тротуара. Они нашли взаимопонимание. Они сделали то, чего уже давно не делают обычные городские жители. Они изменили город, а тот изменил их.

Это очевидно на примере самого Лейкмана. Хотя он пока не полностью доволен: он хочет, чтобы площадь была приподнята над дорожным полотном и появилась пешеходная зона с парковкой для автомобилей по краям, — он уже не мрачный бирюк. На следующее утро после того, как они вместе с соседями разрисовывали перекресток в Селлвуде, Лейкман позвал меня взглянуть на изменившуюся улицу. Его брюки были в пятнах, словно все утренние часы он ползал на коленках в саду (в общем-то, так всё и было). Он потягивал воду из высокого стакана, наблюдая, как пара ребятишек задержалась на перекрестке, перепрыгивая через нарисованные лепестки лилии. Со стороны улицы Саусист-Найнс появилась женщина. Узнав Лейкмана, она направилась прямо к нему и, не отрывая от него взгляд, спросила: «Лейкман, на следующей неделе посидишь с моим ребенком?»

Он кивнул и улыбнулся.

Если не знать предыстории, могло показаться, что он улыбается неохотно, словно его загнали в угол. Десять лет назад никто не осмелился бы попросить его о подобном. Ведь они были незнакомцами. Теперь Селлвуд изменился. Все знали друг друга по именам, а жизнь в деревне накладывает свои обязательства. Лейкман чувствовал, что он дома.

Заключение. Всё только начинается

Право на город — не просто личная свобода использовать его ресурсы. Это право меняться самим, меняя город.

Дэвид Харви, 2008[524]

Ни одна эпоха в развитии города не была настолько богатой. Никогда раньше город не использовал столько земли, энергии и ресурсов. И городская жизнь не требовала переработки такого количества обычного навоза в нагревающий атмосферу углекислый газ. Никогда еще столько людей не имели роскоши личного пространства и мобильности. Но, несмотря на все вложения в развитие рассредоточенного города, он не сделал нас счастливее и здоровее. Наоборот, он таит скрытую угрозу. Его жители страдают от избыточного веса и других заболеваний и рискуют умереть молодыми. Он делает жизнь дороже. Он крадет время, затрудняет личное общение с семьей, друзьями, соседями, делает жителей зависимыми от колебаний экономики и цен на бензин. Эта модель как система ставит под угрозу экологическую безопасность планеты и благополучие наших потомков.

Проблема не столько в том, как мы строим, сколько в нашем образе мышления; не только в проектировании, но и в нашей психологии. Она в том напряжении, которое живет в каждом из нас: в бесконечном компромиссе между страхом и доверием, стремлением к социальному статусу и совместными усилиями, желанием уединения и потребностью в общении. Город воплощает не только философию образа жизни, но и когнитивные и системные ошибки, которые совершает любой человек, решая, что сделает его счастливым в долгосрочной перспективе.

Человеку свойственно ошибаться.