Счастливый город. Как городское планирование меняет нашу жизнь

Конечно, не может быть одного идеального сообщества для всех. У каждого свои представления о толпе и одиночестве, индивидуальная потребность в новизне и личном пространстве, любовь к музыке или садоводству, свои сложные ассоциации с местами, запахами и воспоминаниями. Но системы, в которых мы живем, неизбежно влияют на наше эмоциональное состояние. Уроки, которые преподносят нам «трамвайные районы» или сообщества вроде N Street, не в том, что городу нужны трамваи или надо сносить заборы между домами либо искать подходящую социальную геометрию в истории столетней давности. Они в том, что мы способны найти разные формы, которые спасут нас и планету. Не обязательно стремиться к небу, но эти формы явно более компактные, чем те, которые предлагают нам сторонники рассредоточения.

Глава 7. Чувство принадлежности к сообществу

Улица изматывает человека. Она отвратительна. Почему же тогда она всё еще существует?

Ле Корбюзье[273]

Нашей культуре не хватает искусства выражать свои чувства. Оно не сделает нас жертвами друг друга, скорее превратит в более уравновешенных взрослых, способных справиться с трудностями и извлечь из них уроки.

Ричард Сеннетт[274]

Однажды вышел спор между архитектором и психологом. Дело было в 1962 г., в волнующую эпоху расширения европейских городов. Недавнего выпускника Школы архитектуры при Датской королевской академии изящных искусств Яна Гейла вместе с коллегами пригласили создать проект абсолютно нового района с использованием методов позднего модернизма. Они были поглощены идеей формы и эффективности, думали о водопроводах, свете и газонах. Но супруга Гейла, Ингрид, экологический психолог, скептически отнеслась к одностороннему подходу архитекторов. Она указала, что те редко задумываются об отношениях между средой и живыми существами, которые ее населяют. Конечно, они добавляют в эскизы человеческие фигурки — детей, играющих на больших газонах, группу матерей, болтающих возле голой бетонной стены, — но не изучают реакцию людей на здания, когда те уже построены. Стоит ли удивляться, что после того, как новые небоскребы возведены, ни дети, ни их мамы не появляются в местах, которые им отвели архитекторы.

У архитектора, который начал мыслить как психолог, произошла резкая смена парадигмы. Супружеская пара получила грант на изучение средневековых городов Италии и полгода провела среди соборов, музеев и дворцов, словно сошедших с живописных открыток. Но их интересовала не архитектура, а человеческая деятельность, которая кипела на узких улочках городов, еще не захваченных рациональными застройщиками или автомобилями. В Копенгагене они не встречали ничего подобного. Под бутылочку красного вина они начали наблюдать за этой жизнью: людьми, неспешно идущими вдоль каналов в Венеции, суетой извилистых улочек в Перудже, за Пьяцца-дель-Кампо в Сиене и многочисленными гуляющими. По сравнению с пустыми улицами их родного города, где мало кто останавливался, чтобы выпить чашечку кофе, жизнь в итальянских средневековых городах била ключом.

Взять, например, Пьяцца-дель-Кампо — величественную центральную площадь Сиены, радиально расходящуюся вверх по склону от Палаццо Публико и принимающую форму широкого полукруга, вдоль которого выстроились пятиэтажные виллы. Эта живописная площадь стала настоящей сценой, мимо которой торжественно вышагивает весь город. Здесь вы не встретите ни одного автомобиля.

Ян и Ингрид устраивались где-нибудь на краю площади и целыми днями наблюдали. Они отмечали, как люди приходят и уходят каждые полчаса, словно натуралисты, фиксирующие передвижения животных у водопоя. Утро обычно бывало спокойным. По мере того как солнце поднималось выше, площадь наполнялась людьми, которые приходили через каменные арки и темные аллеи. Они задерживались, чтобы пропустить по стаканчику и поболтать. Они собирались в небольших кафе и ресторанчиках, столики которых заполняли северную часть площади. Они опирались на известняковые столбы высотой по грудь, установленные через равные интервалы вдоль площади (они и нужны для того, чтобы на них опирались). Когда подсыхала роса, туристы, скрестив ноги, усаживались на покатую, вымощенную брусчаткой мостовую и наблюдали, как тень от башни Торре-дель-Манджа ползет по амфитеатру. После заката нарядные сиенские семьи приходили сюда на променад и дружески болтали у мраморного Фонтана радости.

Площадь сближала людей, замедляла темп их жизни, укачивала в своих ладонях.

Созданная для общения

Благодаря форме амфитеатра, многочисленным кафе по периметру и месту для прогулок центральная площадь Сиены, как магнит, притягивает и удерживает людей. (Фотографии Этана Кента / Project for Public Spaces)