Счастливый конец

— А не дерзость, по-вашему, до того околдовать беззащитную женщину, мою жену, что она своими руками отдала девять штук мальчишек, которых откармливала для нашей семьи?!

Волшебница вытаращила глаза.

— Что?! — переспросила она.

— То, что вы слышите! — продолжал Людоед. — Вы обездолили целую семью! Попросту говоря — ограбили! И вот свидетели! — И он указал на своих спутниц, которые, прячась друг, за другом, всячески норовили не попасться на глаза Волшебнице.

— Мы тут ни при чем! — пискнули сестры.

— Ни при чем! — подтвердила мачеха. — И пожалуйста, отпустите нас! Мы опаздываем на бал. Подобный случай не повторится!

— Никто не выйдет отсюда, — гаркнул Людоед, — пока эта злодейка не признает своей вины и не расколдует все обратно.

— Вы, очевидно, не совсем здоровы, — холодно сказала Волшебница. — Иначе я не унизилась бы до оправданий. Заверяю вас — это недоразумение. Я никогда не вмешиваюсь в чужие сказки.

— Ложь! — раздался ангельский голос и…

…потрясая зонтиком, в комнату ворвалась Людоедиха.

Людоед попятился.

— Это… это видение… — пробормотал он.

Видение приблизилось к нему.

— Мой друг, — сказало оно, приглаживая его растрепанные усы, — все ясно. Ты околдован. Иначе ты не отдал бы этой… особе… — Людоедиха сверкнула глазами на Волшебницу, — девять штук мальчишек!

— Я отдал? — взревел Людоед. — Я? Я? Нет, ты! Людоедиха бросилась считать мужу пульс.

— Раз… два… десять… сто… стопятьдесят… — бормотала она. — Тысяча!!! — крикнула она в ужасе, и, отшвырнув руку Людоеда, схватила зонтик и замахнулась им на Волшебницу. — Вот до чего довели безобидного семьянина ваши адские козни!

Это было уже слишком.

Волшебница подняла руку. Зонтик исчез из руки Людоедихи и вылетел в окно. Тогда она в ярости смела со стола все карты. Они веером разлетелись по полу. Королевы, дамы, валеты захихикали и показали Людоедихе длинные розовые языки. Через секунду вся колода лежала на столе.

Людоедиха заметалась по комнате, круша все, что попадалось ей под руку. Толкнула треножник, пошвыряла на пол уцелевшие на полках безделушки, флаконы, чашки, опрокинула на пол таз с вареньем.

Но… едва она успела оглянуться и полюбоваться на дело своих рук, как таз снова оказался на треножнике и снова в нем розовой шапкой запенилось варенье. Безделушки и пузырьки, прыгая, как кузнечики, заняли свои привычные места.

Людоедиха задула свечи. Они тут же зажглись сами собой. Не помня себя от гнева, Людоедиха сорвала с головы мужа шляпу и запустила ею в Волшебницу.

Шляпа описала круг и, не задев Волшебницы даже кончиком пера, кинулась в огонь, горевший на треножнике. Пламя мгновенно охватило шляпу, перья затрещали, и от любимой шляпы Людоеда остался только пепел. Людоед застонал.

Тут Людоедиха села на стул и заплакала.

— Сдаюсь, всхлипывая, сказала она.

— Так-то лучше, примирительно сказала Волшебница. — Вместо того чтобы ссориться, лучше действовать сообща. Кто-то ввел вас в заблуждение, и это надо выяснить. Сейчас мы попытаемся это сделать. — И она достала из шкафа большую, выложенную перламутром старинную шкатулку.

— Нас не касаются ваши дела! — заявила Золушкина мачеха. — Мы спешим на бал. Он начнется ровно в полночь. Пока вы будете выяснять ваши недоразумения, дочки упустят принца! Не кусай ногтей! — прикрикнула она на старшую. — Не разевай рот, ворона влетит! — пригрозила младшей. — Дочки! За мной!

Все трое ринулись к дверям, но…

Гулкие удары башенных часов возвестили полночь.

— Вы опоздали, — сказала Волшебница. — Бал в королевском дворце начался.

Отдаленные звуки танцевальной музыки подтвердили это известие.

Между тем Волшебница не спеша открыла шкатулку и вынула из нее небольшое зеркало в простой оловянной оправе. С виду оно ничем не отличалось от тысячи других неразборчивых зеркал, которые отразят все, что им ни покажи. Но это зеркало было необыкновенным. В отличие от прочих оно обладало удивительным, неповторимым свойством. Это было Зеркало случайностей и недоразумений.

Вы не увидели бы в нем своего отражения, но зато оно отражало такие вещи, что, расскажи вы кому-нибудь что-либо подобное, вас сочли бы за лгунишку. Не удивительно, что Волшебница берегла зеркало и держала в шкатулке под замком.

На этот раз Волшебница, как всегда, протерла зеркало чистым платком и…

Тут она дохнула на стекло еще и еще раз, словно не веря своим глазам. Снова протерла его и снова взглянула. Но зеркало показывало одно и то же. Волшебницу. Волшебницу в черной мантии, остроконечном колпаке с вуалью, скрывающей лицо. Волшебница стояла посреди бального зала, залитого тысячами огней. Атласные юбки, перья, веера, золотое шитье камзолов, прически, украшенные цветами, меха, драгоценности — все это сверкало, слепило глаза. Среди этого великолепия чернела фигура Волшебницы.

— Что это? — вскрикнула Волшебница, сидящая в кресле. — Мираж? Сновидение? Оптический обман? Я здесь, я не на балу! — И она ощупала себя.

Людоед с женой и Мачеха с дочерьми столпились за спиной Волшебницы, заглядывая в Зеркало случайностей и недоразумений.

— Две Волшебницы! — ахнула мачеха.

— Две штуки! Одна здесь, другая там! — хохотнул Людоед.