Счастливый конец света

Манана-Бич, санитарка, прачка, техничка.

Нейтрино, посыльный.

Хрумс, посыльный.

Фейерверкер, пожарный.

Апуа, спасатель.

Орис, спасатель.

Циклоп, хранитель информации.

Шива, слесарь аварийной службы.

Битюг, грузчик.

Переписав в дневник служебный список, я вдруг подумал, что в действительности все выглядит несколько иначе: у иных занимаемые должности далеко не соответствуют их реальному положению на «Лохани». В первую очередь это относится к Буфу. Несмотря на все, что он сделал для нас – его заслуги в успешном старте трудно переоценить, во всяком случае, таково твердое мнение Допотопо, – меня не покидает чувство, что от него постоянно исходит какая-то скрытая опасность, причем угрожающая не мне лично (хотя его «опытов» q датчиком я до сих пор не могу забыть и иногда все еще ощущаю покалывание в затылке), а скорее тому порядку вещей, образу жизни, который был для меня привычным и который он, как мне казалось, собирался подорвать, уничтожить.

Его желтое, лишенное каких-либо следов растительности лицо напоминало посмертную маску, точно копирующую черты подлинника и именно потому еще более неживую; его небольшие редкие зубы, обнаженные до десен в неизменной улыбке, словно наглядно демонстрируют собеседнику, как будет выглядеть его череп после того, как с него спадет верхний кожно-эстетический покров; его ровный с металлическим тембром голос вызывал у слушателя желание найти где-нибудь на его теле регулятор и покрутить, чтобы сделать звук более приятным для слуха; его замедленные движения были лишены плавности, и их угловатость в сочетании с точностью невольно вызывали в памяти образы первых роботов, выставляемых в витринах и собирающих толпы зевак. Я знал, что маэстро – биологически чистая особь (в моем несгораемом шкафу хранятся данные обо всех членах экспедиции), более того, я никогда не испытывал неприязни или предубеждения к «нечистым» – на Триэсе симпатии и антипатии распределялись главным образом между сторонниками покорителей и покровителей, и в каждом из лагерей оказывались представители всего спектра существенно-вещественного мира – и все же я чувствовал, как от желтолицего разведчика веяло чем-то неживым, леденяще-безликим и опасным именно по причине необъяснимости, неопознанности этой опасности.

Тем более непонятна привязанность, которую испытывают к нему Дваэн и Допотопо, не говоря уже о других членах команды, как, скажем, Квадрат и Невидимка: хотя в нашей табели о рангах они занимают одинаковую с Буфу ступеньку, на самом деле они исполняют роль его верных слуг. И вообще у меня складывается впечатление, что за главного на «Лохани» все-таки Одинэр, по прозвищу Буфу, скромный разведчик космоса…

Что касается моих непосредственных обязанностей по техническому обеспечению, их как-то незаметно перераспределили между собой Брут, Бешенка и Крошка-Гад – вторая тройка, лидером которой, по-моему, является Брут. Когда я попытался проверить надежность креплений электромагнитных подвесок маховика-стабилизатора, Бешенка молча взглянул на Крошку-Гада, тот на Брута, который авторитетно заявил мне, что надежность креплений он гарантирует, чего не рискует сказать о солнечных батареях и полюбопытствовал, на какой стороне свалки я их нашел, на южной или северной. Не чувствуя подвоха, я подробно объяснил местонахождение батарей: часть была подобрана на южной стороне, часть на восточной и северо-восточной. В ответ они дружно загоготали, тыча друг друга в бок, а когда я, нахмурившись, потребовал у них объяснений, Брут сказал, что мусорная свалка – единственное место, где части света не имеют никакого значения…

Поначалу я, естественно, обижался на такое об«ращение, но затем понял, что ребята они толковые, в ничьей опеке не нуждаются, а если вдруг от них что понадобится, они в лепешку разобьются, но сделают. Даже находящиеся в моем прямом подчинении Циклоп, Битюг и Шива проявляют определенную склонность к независимым действиям и корпоративности. Программы алгоритмов распознавания, которыми они напичканы до упора, сложнейшая система манипуляторов, позволяющая им производить операции, не доступные их начальнику, способность к автономному существованию, невозможному для живого организма в условиях космоса, – эти и другие свойства моих помощников, возможно, и явились побудительными мотивами некоторой, я бы сказал, вежливой надменности в их поведении. Для наглядности приведу один пример.

Я отдаю распоряжение Шиве прочистить канализационную трубу в тринадцатой кабине. Приказание передаю по каналу внутренней связи и жду ответа.

Вместо ответа является Шива собственной персоной. Согнувшись в светском полупоклоне, он произносит сиплым (от долгого лежания на свалке) голосом:

– Соблаговолите повторить вашу просьбу, сэр.

– Надо срочно прочистить канализационную трубу в тринадцатой кабине, – повторяю я, оставляя за ним право решать, что это – просьба или приказание.

В голове у Шивы что-то жужжит, поскрипывает, потрескивает, затем он медленно, с расстановкой говорит: