Счастливый конец света

– Так же, как и ты мне, Непревзойденная, – торжественно произнес я, доставая из несгораемого шкафа залапанный, зачитанный, пропитанный хуоханскими запахами дневник.

Запах сверху. Ее запах. Раньше был похожий, но не тот. Теперь тот. А она не та. Всего четыре ноги и такие тонкие, что я могу перебить их одним ударом лапы. Если это не она, а ее клетка, почему такой сильный запах? От клетки так не пахнет. Она коварная, хочет перехитрить меня. Думать. Думать. Думать.

«Лорд-хранитель информации» угостил меня «трифаносомой» – она немного отдавала ворванью, но после хуоханских благовоний запах ворвани показался мне чуть ли не аппетитным – и на мой вопрос, что он знает о Битюге и как он может объяснить его загадочное исчезновение, ответил пространно, хотя и не очень внятно. По словам Циклопа, он не был с Битюгом в близких отношениях:

– Даже находясь в простое, мы лежали на разных свалках, сэр. Здесь же, на борту «Лохани», нас сблизила не столько тождественность наших идейных и нравственных позиций, хотя мы все трое являемся мэшами, сэр, сошедшими, так сказать, чуть ли не с одного конвейера, сколько производственная необходимость, сэр. Боюсь, что даже то немногое, что требовалось от него, как от разгрузочно-погрузочного оператора, мистер Битюг не смог бы делать без моего посредничества, сэр. Он способен исполнять лишь односложные команды, сэр: подними, отпусти, перенеси, передай и т. п. У него очень сильны запретительные функции: он знает, как нельзя поступать, но не знает, как можно или нужно. Я бы отнес его к технологическим приматам, сэр.

– Тогда тем более непонятно, как удалось ему обхитрить всех нас и бесследно исчезнуть! – воскликнул я.

– Не думаю, что глагол «обхитрить» приемлем в данном случае, сэр. Скорее всего он действовал настолько прямолинейно, примативно, да будет мне позволен этот неологизм, что просто выпал из-под контроля нормальной, то есть утонченной логики.

– Не могли бы вы проиллюстрировать этот тезис конкретным примером, сэр? – учтиво спросил я, пододвигая к нему пустой стакан.

– Вы злоупотребляете моим гостеприимством, сэр, – проворчал Циклоп, плеснув мне чуток «трифаносомы», – вы не только сами нарушаете Правила, но вынуждаете и меня преступать их. Что же касается примера, пожалуйста. Скажите мне, сэр, на чем вы сейчас сидите?

– На стуле, – на всякий случай я осмотрел и ощупал свое сидение. – Да, на стуле.

– Бы в этом уверены?

– Вполне.

– А ведь с равным успехом вы могли бы сейчас восседать на Битюге, сэр.

– Каким образом?

– Вы заглядывали ему внутрь? – В голову да, приходилось.

– А в туловище, в конечности?

– Но ведь там, кроме балласта, ничего нет!

– Следовательно, если вынуть балласт, что там останется?

– Пустота, – сказал я, подумав: «Как у меня».

– Верно. Вот и представьте себе, сэр, следующую картину: Битюг освобождается от балласта и превращается в пустотелое вещество. Его корпус состоит из одинаковых по размеру и однородных по составу пластин, это так называемый третий мэш-стандарт, строительный материал, из которого и создавалось наше мэш-поколение. Могли бы, скажем, мы с Шивой разобрать его на пластины и затем собрать в виде стула, на котором сидите вы? Для нас это пара пустяков, сэр.

– Однако… – я снова внимательно осмотрел свой стул.

(Сейчас, когда я, одурманенный благовониями, взвинченный томительным ожиданием – Дваэн все еще продолжает свои приготовления, вызывая во мне огромную приливную волну желания – записываю этот разговор, мне вдруг показалось, что стул подо мной зашевелился, и я вынужден был прервать запись, чтобы убедиться, что мне это показалось…)

Здесь есть еще одна клетка. Третья клетка. Без запаха. Для кого она? Моя клетка только что ощупала ее и успокоилась. Значит, не для меня. Моя клетка тоскует по мне. Моя клетка не хочет, чтобы меня поместили в другую клетку. Значит, третья клетка для нее. Зачем ей две клетки? Она хочет перехитрить меня и мою клетку. Думать. Не спускать глаз. Ждать. От запаха закрываются глаза. Нельзя: Нельзя. Нельзя.