Счастливый медиум. Пробуждение вашей природной интуиции

Первые образы, которые появились в моем сознании, указывали на то, что Энни не дает покоя ее собственное упрямство, черта, унаследованная от матери. Я видела женщину с идеальным маникюром. Ногти ее были окрашены почти в такой же цвет, что и ногти Энни. Я понимала, что это ее мама, поскольку ощущала вибрации собственной матери. Она развернула корпус к дочери, но голова ее была вздернута вверх, и на дочь мать не смотрела. Затем я увидела, как два электромобиля, на которых обычно катаются на аттракционах, врезались друг в друга.

Помните, в начальной школе в учебниках посреди текста было изображено нечто, имевшее непосредственное отношение к описываемой истории или проблеме. В моем случае изображение двух столкнувшихся электромобилей возникло у меня в голове сразу после образа мамы Энни с задранным кверху носом.

Упрямство мамы Энни, которая, к слову, еще жива, мешало ей расслабиться. Я описала Энни ее мать как человека, которого очень заботило то, как она выглядит, а не то, как она себя чувствует. В той же манере она воспитывала и своих детей, включая младшего сына. Энни неохотно согласилась с тем, что это описание похоже на ее мать, и подтвердила, что у нее есть младший брат.

Упрямство Энни стало причиной того, что она закрыла свое сердце и стала ко всему относиться с предубеждением. Она была прямо-таки пропитана печалью и горечью, что давало окружающим неверное представление о ее возрасте. Она очень сильно закрылась и поначалу даже мешкала, не спеша подтверждать информацию личного характера. Она меня попросту проверяла. Клиенты, боящиеся раскрыться, обычно бросают вызов, как бы говоря «ну-ка, убеди меня».

Я объяснила ей, что чувствую ее переживания, будто она одна-одинешенька во всем мире, будто ее никто не поддерживает. Затем я увидела изображение невысокого молодого человека с темными волосами. Он-то как раз понимал Энни и всегда был с ней рядом. Он был ей опорой, и они любили друг друга. Энни же доверяла ему и считала себе ровней. Она не вычеркнула его из своей жизни, как сделала с большинством окружающих от страха.

Энни посмотрела на меня опустошенным взглядом и сказала, что понятия не имеет, что это за мужчина. Я спросила, есть ли у нее маленькая дочь. Она ответила утвердительно. Тогда я рассказала ей о том, что видела этого привлекательного молодого человека в комнате ее дочери: они смеялись и что-то вместе раскрашивали. К тому же, ему нравилось прятаться за занавесками и передвигать их туда-сюда. Энни ответила, что не знает, кто это может быть, но я продолжила перечислять его характерные черты.

Мне показалось странным, что Энни не может понять, кто это такой. Меня не покидало сильное ощущение того, что он является для нее значительной опорой. А когда я что-то воспринимаю столь же отчетливо, сколь и этого темноволосого человека, значит, речь идет о чем-то весьма важном. Однако Энни по-прежнему отрицательно покачивала головой. Было очевидно, что она совершенно сбита с толку и немного раздражена моей настойчивостью. Тогда я решила продолжить сеанс. Кем бы ни был этот мужчина, он что-то значил для нее. Я была уверена, что после сеанса Энни поймет, кто он такой.

В ходе сеанса Энни начала расслабляться. Чем чаще я попадала точно в цель, тем больше она плакала. Чем больше она плакала, тем моложе она казалась. Лицо ее было уже не таким напряженным, мимические морщинки разгладились, и теперь передо мной сидела миловидная женщина, испытывающая глубокую боль. В ее жизни произошло нечто, о чем она больше не хотела вспоминать. Не желая переживать это снова, она не ощущала ничего, кроме сдерживаемой печали.