Счастливый мезальянс

После небольшой тренировки Валентин повёл меня в сауну, нагреватели которой были включены заранее. Мы прошли мимо бассейна с зеркальным потолком, предбанника со столом, стульями и диваном, и вошли в парилку. Как я убедился, дверь в парилку открывалась правильно — наружу в сторону предбанника. Валентин, увидев мой интерес к двери, улыбнулся и заметил, что читал мой рассказ «Новогодний поросёнок» в журнале «Зодиак», так как этот журнал с рассказом дал ему я сам. А в рассказе говорилось о том, как из-за неправильно поставленной двери в парилку, которая открывалась внутрь, хозяин дома с сауной сорвал слабо прикреплённую ручку двери и был лишен возможности отворить её. Будучи в Новый Год один в доме, он так и не смог выйти из парилки и изжарился за ночь до состояния новогоднего поросёнка — отсюда и название рассказа. А неправильно поставили дверь ему специально, так как этот хозяин был жуликом и злым человеком. Выводы: надо, чтобы двери в парилку открывались наружу, и их можно было бы вышибить изнутри, а к тому же, надо быть добрым человеком и не оставаться на Новый Год одному в доме!

Мы зашли в парилку и устроились на полатях. Лёжа там, я невольно наблюдал позы лежащего напротив меня Валентина и сравнивал их с моими. Ну, грациозная кошечка по сравнению с отдыхающим крокодилом! Я быстро сгруппировался, чтобы не производить слишком брутального впечатления, но понял, что стал похож на крокодила, только приготовившегося к атаке.

Валентин, кажется, поняв меня, тихо улыбался моим потугам. Он лежал на боку, лицом ко мне, подложив ладони под голову и прогнувшись в талии. Его верхняя нога была согнута в колене, слегка выставленном вперед, так что разобрать его половую принадлежность было практически невозможно. Глядя на него, я понял, что скоро могу нарушить святую заповедь общественных бань Германии. А там, как вам, наверное, известно, есть бани общие для обеих полов. И вот там, я как то остановился перед крупным плакатом с надписью на немецком, перед входом в парилку, и начал вслух читать текст по слогам, вызывая весёлый смех присутствующих, особенно дам. Но тут ко мне подошёл мой немецкий друг, с которым вместе мы пошли в баню, и перевёл: «Мужчинам находиться в бане с эрегированным членом категорически запрещается!»

Быстро встав с полатей, я побежал к бассейну. Холодная вода быстро предотвратила нарушение немецкой банной заповеди, но я был в недоумении. За всю мою жизнь у меня ни разу не было эрекции на мужчину, и не на Эроса какого-нибудь или Нарцисса, а на моего друга — доктора наук и миллионера! Конечно же, Валентин заметил это, но виду не подал. Мы сделали несколько заходов в парилку и принялись за пиво. По моей просьбе Валентин принёс из столовой бутылочку «Экстры» — ведь для меня «пиво без водки — деньги на ветер». Закусывали семгой и икрой, говорили «о том, о сём». Я, конечно же, по привычке, разговорился «о бабах», но Валентин почему-то перевёл разговор на бодибилдинг, обосновывая свою концепцию развития мышц.

— Как автомобили в начале своего развития были грубыми и чисто функциональными, а лишь затем приобрели элегантный, я бы сказал даже, сексуальный вид, так и человек в управляемом развитии своих мышц, должен стремиться не к демонстрации гипертрофированных по силе и объёму мускулов, а к эстетичности, что является уже более сложной, современной задачей!

С этим трудно было не согласиться, но я заметил, что женщинам в мужчинах часто больше нравится брутальность, чем утончённость. На что Валентин, в свою очередь, выразил сомнение в том, что главной задачей современного бодибилдера должно быть совращение женщин, а не стремление к высшей красоте тела.

Мне этот довод «нечем было крыть», и я сосредоточился на «ерше», который сегодня был почему-то особенно хмельным и приятным. Почувствовав, что я скоро стану недееспособным, Валентин поднял свою кружку и провозгласил:

— Я завидую тебе, ты уже хорош, а я, к сожалению, «как стёклышко»! Хочу выпить с тобой «ерша», чтобы хоть чуть-чуть захмелеть. Только выпьем «на брудершафт», чтобы мы стали даже не друзьями, а настоящими братьями!

Он подлил в наши кружки по стакану водки и долил пивом. Мы встали, скрестили наши руки с кружками, как положено, и выпили до дна. Затем, по обычаю, поцеловались. И тут я заметил, что поцелуй Валентина чем-то отличается от братского мужского поцелуя, и напоминает поцелуй женский, я бы даже сказал, девичий. Длился он около минуты, и я уже стал ощущать тяжесть в нижней части живота, что грозило нарушением немецкой банной заповеди. Отодвинув от себя лицо Валентина, я взглянул на него моим хмельным взглядом, и был поражён: я видел перед собой не мужское, а влюблённое женское лицо с горящим восхищённым взглядом, полураскрытым ртом с чудесным рядом белых зубов за пухлыми чувственными губами. Руки партнёра (или уже партнёрши?) не отпускали моей шеи, а тело его (или её?) было прижато к моему столь сильно, что я даже в трезвом виде вряд ли смог бы отодвинуть его. Да и зачем отодвигать от себя тело друга, а теперь уже и брата?

Тут в голове моей всё помутилось, ноги перестали держать меня, и я осел (прошу не путать со словом осёл!) на стул, продолжая обалдело глядеть в горящие глаза напротив. После чего я лишь ощутил то, что меня подняли чьи-то сильные руки и понесли куда-то. А вскоре я забылся, вернее, заснул.

Проснулся я среди ночи — страшно хотелось пить. Оглянулся — помещение полутемное, незнакомое. Я лежу на широкой постели, сверху высокий и также незнакомый потолок. Рядом лежит чьё-то тело. Щупаю — тёплое! Уже хорошо! Тёплое тело поворачивается ко мне, и я узнаю в нём друга, а теперь уже и брата, Валентина. В полутьме вижу, что он смотрит на меня весело и радостно. Затем обнимает меня и по-женски целует, не переставая улыбаться.

— Валя, — еле выговариваю я, — где мы?

— У меня дома, не волнуйся, всё в порядке! Ты сильно выпил, вот я и оставил тебя у себя. Сейчас два часа ночи, спи. Тебе утром рано куда-нибудь надо? — всё-таки поинтересовался он.

Я покачал головой и попросил воды. Валентин встал и принёс чашку с холодным чаем. При мне положил туда таблетку растворимого аспирина. Таблетка зашипела, и я начал пить вкусную кисловатую газированную воду. Понять что-нибудь я пока не мог. Если бы я не знал, что рядом мой друг Валентин, я бы подумал, что это заботливая и любящая девушка.

— Валя, — голосом умирающего лебедя проговорил я, — у нас всё нормально?

— Ника, — в моей же тональности отвечал Валя, — у нас всё-всё нормально. Спи, утром поговорим.

Когда я утром проснулся, Валентин уже ходил по комнате в халате.

— Он-то пил пиво, а я — ерша! — завистливо подумал я. — Вот он и ходит, а я валяюсь!

Заметив, что я проснулся, он наклонился надо мной, и радостно улыбаясь, проговорил:

— Я позвонил к себе в офис, сказал, что приболел. Тебе, как ты сам говорил, никуда не надо. Мы можем расслабиться и плучать удовольствие! — пошутил он.

— Валя, скажи правду, ночью мы уже получали удовольствие или нет? Мне нужно знать правду! — пытаясь быть серьёзным в этой комичной ситуации, провозгласил я.

Валентин наклонился надо мной, поцеловал меня в нос, и ответил:

— Не знаю, как ты, но я — получил!

Я всё понял. Это было у меня впервые в жизни. Я-то ведь думал, что никогда не позволю себе сделать «это» с мужчиной. Но, выходит, сделал, и ничего! А теперь, глядя на Валю (буду теперь его только так и называть!), я начинаю понимать, что никакой это не мужчина, это красивая и заботливая девушка, только спортивная и физически сильная. И любит меня — я это «нутром» чувствую. Постоянной женщины у меня в ту пору не было, со второй женой я развёлся и она уже жила в Америке. С третьей (то есть той, которая в своё время должна была ею стать) познакомились, спознались, и тут же расстались на несколько лет. Конечно, женщины были, но без серьёзных намерений. Так что — кому какое дело?

Но всё-таки я решил поговорить с Валей подробнее. У меня не укладывалось в голове, что в настолько пьяном виде я мог «доставить удовольствие», тем более биологическому мужчине. Никогда раньше я этого не делал, хотя и жил всю юность в Закавказье, где обойтись без такого рода связей трудновато. А тут вдруг Валя заверяет меня, что «удовольствие» он получил, причем с партнером почти в бессознательном состоянии! Мне стала вспоминаться Библия, Ветхий Завет, где говорилось, как дочери поили беднягу Лота вином до потери сознания, а потом совокуплялись с ним и рожали от него детей. Я не верил, что это возможно, а тут Валя говорит о полученном «удовольствии»!

— Валя, — подозвал я его, — всё-таки я не верю, что мог быть дееспособен в столь пьяном виде. Как же я мог доставить тебе удовольствие, если вообще не мог двигаться. Да и, пардон, эрекция в таком состоянии не наступает!

— Вот в тут мой дорогой профессор и ошибается, — возразил мне партнёр-оппонент, — эрекция у здорового мужчины наступает и в таком состоянии! Вспомни хотя бы библейского Лота (я аж вздрогнул от проницательности Вали, ведь я только что вспоминал об этом пьянице!), ведь он был дееспособен в полнейшем опьянении, даже детей заделал, что одной дочери, что другой! Но от тебя такой «доблести» и не требовалось! Ты что, никакого однополого секса, кроме анального, не признаёшь? Жаль тебя! Видно, откуда ты родом, с каких краёв! Один Кавказ в голове, а Европа, Франция, например, тебя не прельщает? Почему у тебя на уме один отвратительный кавказский или тюремный анальный секс? Воспоминаний о Ленине начитался? Я, кстати, тоже не любитель этого «марксистского» вида секса, мне близок и дорог секс французский, выражающий любовь в её наиболее ярком проявлении! А такой и не требует от партнёра особых усилий, всё может совершаться и завершаться даже при «отключённом» его сознании! — Валя так заразительно и сексуально рассмеялся, что я опять чуть не нарушил пресловутую германскую банную заповедь.