Счастливый ребенок: новые вопросы и новые ответы

Остается формировать общую духовную основу. И ее можно поддерживать тем контактом, который основан на общих ценностях. Разница в культуре, когда ты начинаешь ее познавать, обогащает тебя. У вашего ребенка может быть другая прическа, другая одежда, другие предпочтения и взгляды – и это нормально. Здесь все зависит от того, будете вы упорствовать в навязывании своих взглядов – или, наоборот, доброжелательно понимать и принимать эти различия, многие из которых внешние!

Если родитель ведет себя мудро, он не будет терять контакт на этой почве, а будет поддерживать и развивать его в более тонкой и глубокой сфере. Ребенок может увлекаться вещами своего возраста и окружающей культуры, в то же время он остается личностью с универсальными человеческими свойствами. Ему бывает больно и радостно, он чего-то боится, где-то рискует, к чему-то стремится – так же, как и вы! И если родитель умеет обсуждать с ним такие моменты, то близость не исчезнет никогда. Очень важно расти вместе со своим ребенком, осваивая лучшие стороны другой культуры, и не теряя своей. Ведь дети продолжают приглядываться к родителям всю жизнь, к вашему развитию тоже. Поэтому два ключа к близости: творческий рост и эмоциональный контакт.

Многие родители в иммиграции переживают, что их дети не будут помнить своих русских корней. Есть ли какие-то способы этого избежать?

Детей и родителей связывает не только личная близость, о которой шла речь, но также история и традиции семьи. Детям очень важно их знать. То ценное, что несет в себе родитель, он получил, в свою очередь, от своих родителей, и так далее. Поэтому, мне кажется, очень важно передавать ребенку знания о предшествующих поколениях. Это было принято в аристократических семьях, где портреты предков висели на стенах и детям были известны их имена, биографии и подвиги. Чувство корней очень важно для ребенка! Он увереннее, крепче себя чувствует, проникаясь уважением к культурным и психологическим ресурсам его семьи, которые для него эти поколения накопили. И это соединяет его не только с семьей, но и с нацией, из которой семья вышла.

В Америке я познакомилась с практикой воссоздания генеалогического дерева с анализом событий, судеб, характеров и взаимоотношений членов семьи в 3–4–5 поколениях. И когда некоторые семейные истории полу-вековой или вековой давности проигрываются и проживаются через «роли», то такой процесс оказывает мощное воздействие на человека, с которым проводится эта работа. Он начинает чувствовать гораздо более прочную и глубокую связь со своей семьей, становится более сильным и уверенным. Дело в том, что почти всегда преодоление каких-то тяжелых периодов в жизни семьи предполагает мобилизацию и объединение всех семейных ресурсов. Знакомясь ближе с такими эпизодами, человек начинает ощущать эти ресурсы в себе.

Ребенку стоит просто рассказывать о бабушках и дедушках, о других близких родственниках, об их детстве и жизни. И, конечно, о детстве и юности родителей. Хороший возраст для таких историй – 7–10 лет, потому что позже детям становится это не так интересно: они слишком увлечены своей жизнью в своей подростковой среде. Однако, повзрослев, люди снова обретают интерес к своим корням, и порой жалеют, что не спохватились раньше.

Ребенку стоит просто рассказывать о бабушках, дедушках и других близких родственниках, их жизни и, если возможно, об их детстве. И, конечно, о детстве и юности родителей. Хороший возраст для таких историй – 7–10 лет.

По каким методикам воспитывать детей за границей – тем, что приняты в той стране, где они живут, или тем, что практикуют у них на родине?

В отличие от европейских, для русских родителей свойственно очень пристальное отслеживание каждого шага ребенка. Я прекрасно помню, как мы однажды угощали наших американских друзей, следуя русским традициям: выставили на стол все, что могли, и усиленно потчевали их. В конце концов, одна из гостей с явной иронией спросила меня: ты что, «еврейская мама»? И тогда я поняла: они заботятся о своей независимости, даже за столом, в гостях. Ее ирония означала: «Не надо мне навязывать угощение: если я захочу, то возьму сама». Это была их идеология.