Счастливый случай

— Не вовремя, — Римон икнул, левая рука начала отбивать ритм какой-то очень дикой и энергичной песни. Что именно имел в виду Рок, он не уточнил, оставив флягу в кресле, а сам рванув в сторону ближайшего санузла. Мало того, что наружу просилось то, чем он позавтракал перед прыжком — сейчас это казалось весьма необдуманным решением, так ещё его начинало колотить, и колотить его должно было минуту минимум. А впадать в истерику он предпочитал в гордом одиночестве.

Спустя некоторое время Римон всё же сумел взять себя в руки и на ватных ногах двинулся в сторону кокпита. Голова гудела, мысли путались и не хотели сплетаться в единое целое. Дойдя до пункта назначения, он упал в кресло и, посмотрев на Кайласа мутным взглядом, спросил:

— Что дальше?

— Приехали, — тот аккуратно сажал транспорт на платформу, по периметру которой уже выстроились штурмовики. Сверху рассерженными осами носились патрульные.

— Смотри, какой парад в нашу честь…

— Я смотрю, ты как-то чересчур спокоен, — вцепившись в подлокотник, выдавил Рок. Сам он спокоен не был, постоянно ища центр внутреннего спокойствия, но не находя его.

— Информацию передал? — корабль замер посреди платформы. Кайлас щёлкнул переключателем на панели, аппарель начала медленно опускаться.

Кивнув в ответ, Римон с интересом разглядывал встречающих. Навряд ли его посадят на Оово, будет Кессель, если вообще что-то будет. Захотелось вскочить, куда-то бежать, в кого-то стрелять, что-то делать, лишь бы не сдаваться просто так, на последний бой он же имел право. А Кайлас пускай как хочет, так и понимает его кивок. Схватив второй подлокотник для верности, Римон сжал его так, что побелели костяшки.

— Так на кого работаете, мистер Вару? — почти стиснув зубы, произнес Рок. Ему захотелось его ударить, но опять же было нельзя, всё же жизнь спас, нельзя же вот так вот, с размаху зарядить в лицо своему спасителю, да и не за что. Или всё же есть?

— Твоим пропуском на свободу я работаю, — Вару покосился на него. — Запоминай: не нашёл способа доказать свою невиновность, узнал случайно о террористах, решил внедриться и сорвать им операцию, хотя бы даже ценой своей жизни. И на этом стой, даже под пытками. Хотя не должны бы… Понял?

— Понял, — его всё ещё трясло, но слова Вару он запомнил. Они словно впечатались в серое вещество мозга. Это было логично. Словно за единственную соломинку, Римон цеплялся за это слово: логично….

— На выход, — донеслось из-за приоткрывшейся двери. — Оружие оставить в кокпите, руки держать на виду, резких движений не делать.

— Выходим, — тут же отозвался Кайлас. — У спасённого шок, ему нужен врач. Пожалуйста, не стреляйте, если он сорвётся.

— Поговори ещё тут… — огрызнулся голос из-за двери, но уже без такого напора, как несколькими секундами раньше.

Пилот поднялся, оставляя на видном месте бластер и тяжёлый десантный нож, и первым шагнул к двери.

Римон нервничал: сдавать оружие ему не хотелось, с ним было как-то спокойнее. Руки дрожали. Хотелось попросить Кайласа вытащить всё, что можно было посчитать за инструменты убиения, но ему было стыдно. Ему вообще последние полминуты было стыдно за своё состояние, словно оно могло быть каким-то иным, более приемлемым. Дрожащими руками он всё же выложил оба бластера на панель приборов. Затем туда же легли и виброножи, а в конце интерфейс Римона. Расставаться с этими предметами не хотелось, но выбора не было. Хотя нет. Выбор был, но жить контру хотелось больше, чем иметь выбор.

Встав с кресла, он на полусогнутых, сторонясь переборки, побрёл вслед за Вару.

Несколько штурмовиков взяли их в кольцо, держа на прицеле. Кайлас продемонстрировал пустые руки и пошёл, куда повели. В походке чувствовалось напряжение, но выглядел он невозмутимым. Прогулка под конвоем кончилась у дверей какого-то кабинета. Таблички, которая могла бы рассказать о том, что это за помещение, на ней не было.

Римона завели внутрь, Кайласа повели дальше. В комнате оказались стол, два стула, и больше ничего. Не считая застывшего у двери штурмовика.

Римон посмотрел на убранство комнаты, потом на закованного в белую броню «снеговика», а после сел на ближайший стул и обмяк. В его состоянии это было самым лучшим решением.

Ждать ему пришлось недолго — вошёл человек в униформе военного врача, разложил на столе небольшой кейс с аптечкой первой помощи. Пока он возился вокруг Римона с медсканером, появился ещё один — в слегка помятой форме без знаков различия, сел за стол с выражением привычного терпения на лице.

— Шоковое состояние, нестабилен, — врач набирал в инъектор прозрачную жидкость из ампулы. — Обязан предупредить…

— Я в курсе, — отмахнулся сидящий за столом. — Никто не станет прокручивать его в турбине вентиляции, если, конечно, ваш пациент сам не вынудит нас это делать.

Врач покачал головой и одним отработанным движением вогнал иглу в руку задержанному.

— Потребуется несколько минут, чтобы препарат начал действовать. Я ввёл вам транквилизатор, — пояснил он Римону. — Это в ваших же интересах, если вы хотите сохранить рассудок.