Счастливый удар

Я убираю волосы за ухо и бросаю взгляд на него. Оукли смотрит на экран, его челюсти сжаты, а длинные пальцы барабанят по подлокотнику. Этого парня невероятно сложно читать.

– Почему ты не тусовался с ними? – спрашиваю я, не удержавшись.

Он поворачивает голову, и я встречаюсь с темно-зелеными глазами цвета густого леса после долгого ливня.

– Хороший вопрос. Я никогда не думал об этом до сегодняшнего дня. Наверное, у нас были разные интересы.

– Вечеринки, выпивка, травка и секс? Вас, парней, нетрудно охарактеризовать.

Его губы кривятся в гримасе.

– В это, может быть, трудно поверить, но мы не все одинаковые.

– Достаточно, чтобы сделать общее допущение.

– И то верно.

В нашем разговоре возникает пауза, которая заставляет меня вернуться к фильму, чтобы избежать ненормально долгого зрительного контакта.

Некоторое время мы молчим, отчего у меня рождаются мысли, что я задела его своим комментарием.

Его следующий вопрос приходит с необычной стороны, заставляя меня разинуть рот.

– Можно потом я отвезу тебя домой?

– Типа… сегодня? – медленно спрашиваю я.

Он смеется:

– Да, Ава. Сегодня. После фильма. Надеялся уговорить тебя сделать крюк. Я нашел место, которое хочу показать тебе.

Дыхание Морган сбивается, значит, она, вероятнее всего, слышала все, о чем мы говорили во время фильма. Здорово. Я напрягаюсь и искоса бросаю на Оукли любопытный взгляд.

– Ты же не собираешься везти меня на место, где совершаешь убийства? Уверена, если со мной что-нибудь случится, Морган тебя выследит, – предупреждаю я.

Усмешка Оукли растягивается в полноценную улыбку.

– Никаких убийств. Обещаю.

– Откуда внезапный интерес? – не могу удержаться я от вопроса.

– Нам есть о чем поговорить, – не раздумывая отвечает он. – Похоже, в ту ночь мне было мало тебя.

По причине, которую я не могу и не хочу понимать, его честности достаточно, чтобы убедить меня. Ее и мурашек, которые вызывают его слова.

– Хорошо. Можешь отвезти меня домой.

* * *

Оукли

Есть в Аве что-то, что заставляет мои мысли бегать по кругу, словно мышь в колесе.

Она честная вплоть до резкости. В ней есть смелость, которой я невольно завидую. Каким-то ненормальным образом, думаю, именно это и привлекло меня в ней в первую очередь.

Но при этом вокруг нее существует стена. В которой мне хочется пробить дыру. Что-то подсказывает мне: то, что я найду за всей этой сталью, стоит усилий.

Девушка, которую я встретил на заднем дворе Андре, с размазанным макияжем и дорожками слез на щеках, далека от той, которую я начал медленно узнавать позже той ночью, и еще дальше от женщины, которую я узнал в Ванкувере.

Но есть что-то большее. Намного большее. И мне необходимо быть тем, кто запустит свои когти в это и исследует.

– Итак, ты предпочитаешь ехать в тишине или мы можем послушать музыку? – спрашивает Ава, тепло в ее голосе посылает дрожь вверх по моему позвоночнику.

Я подавляю желание поморщиться, когда понимаю, что последние несколько минут мы едем в тишине. Выпрямившись, я передаю ей провод.

– Вот, извини. Выбирай.

Она кивает и подсоединяет свой телефон к магнитоле, выбирая жизнерадостную попсу, которую часто включала моя сестра.

– Я удивлен. Не думал, что ты поклонница бойз-бэндов.

Отважившись бросить быстрый взгляд в сторону, я вижу, что она поворачивается всем телом и холодно смотрит на меня.

– Если у тебя проблемы с «Братьями Джонас», мне придется попросить тебя остановиться и выпустить меня сейчас же.

Мои плечи сотрясает громкий смех.

– Расслабься, юмористка. Я хорошо разбираюсь в мире бойз-бэндов, спасибо. Моя сестра с семи лет вешала на стену постеры с Гарри Стайлсом.

– У нее хороший вкус.

– Наверное. Это не самое плохое увлечение для семнадцатилетней девушки. Вроде мальчиков и наркотиков, например.

Ава согласно хмыкает, поворачиваясь обратно. Она гораздо меньше напряжена, чем несколько секунд назад. Не представляю, чтобы неловкая тишина была очень расслабляющей.

– У тебя есть другие братья и сестры? – спрашивает она.

Я сворачиваю на нужный нам съезд с шоссе. Теперь дорогу окружают пышные зеленые деревья, закрывающие звезды.

– Нет. Грейси более чем достаточно.

Она молчит несколько мгновений, прежде чем сказать:

– Долгое время я жалела, что у меня нет сестры. Мой сводный брат замечательный, но есть вещи, о которых брату не расскажешь.

Мои брови сходятся вместе.

– Сводный брат?

– Да. Родители удочерили меня, когда мне было пятнадцать, – туманно отвечает она, прежде чем совсем сменить тему. – Ты всегда применял силовые приемы в хоккее? Не думаю, что кто-то из нас ожидал подобного шоу так рано в сезоне.

Я включаю поворотник и сворачиваю в просвет между деревьями на бегущую между ними проселочную дорогу. Гравий почти успокаивающе хрустит под шинами.

– Мне не нравится драться, как на вчерашней игре. Если мама узнает, то никогда мне этого не забудет. Тренер уже всыпал мне за риск в самом начале сезона, но это ничто по сравнению с яростью мамы.

– Тогда зачем это делать?

Вопрос справедливый, но я все равно напрягаюсь.