Счастливых бандитов не бывает

Кафе-бар «Старый Арбат» находился в помещении бывшего магазина мужской одежды «Гальяно», который был закрыт еще прошлой осенью и без малого год простоял с забранными сеткой витринами. Потом его отремонтировали под кафе «Встреча», но никак не могли оформить документы. И вдруг кто-то перекупил «Встречу», дал новое название и открылся…

Только почему — «Старый Арбат»? Какое отношение имеет бар на старинной тиходонской улочке к московскому Арбату? Странное название выбрал Каскет для своего заведения. Москву и москвичей здесь недолюбливали. Особенно после хипежа, который устроили здесь в 2008-м представители «Консорциума». Это все равно, что назвать забегаловку «Рейхстаг» или «Новый Порядок»…

Видно, последнюю фразу Колотуха произнес вслух.

— А чего тут такого плохого? — не понял Лёлик. — Ну, порядок и порядок. Я завсегда порядок люблю. Положено — плати!

— Дубина ты! — обозлился Колотуха. — Так немцы в войну называли свой немецкий режим, когда кого-то завоевывали. Понял?

Лёлик и Болик старательно наморщили лбы.

— Ну, режим и режим… А чего? Режим тоже нормально!.. — сказал Болик. — Я отволок и на общем, и на строгом — ништяк!

Спорить с ними бесполезно. Колотуха остановился, натянул короткий рукав шведки, осторожно вытер разбитое лицо. За углом виднелись золотые купола собора, а дальше — огромные павильоны мясных рядов, здание торгового центра, бесчисленные ларьки и маленькие кафешки, где чай и водку подают в одинаковых пластиковых стаканчиках. Там подмога, там друзья. А в «Шанхае» сидит Босой, окруженный пристяжью, вооруженной «пээмами» и автоматами. Колотуха не сомневался, что Каскет еще горько пожалеет о том приеме, который оказал «контролеру». И пожалеет очень скоро. Возможно, уже этим вечером.

— Пойдем прямо к Босому, — сказал Колотуха решительно. — Надо кинуть предъяву этому Каскету. Чтоб он кровью умылся, сука.

Глава 2 «Наезд» по всем правилам

Наступило время, когда пистолетные пули заверяют нерушимость договоров надежней, чем подписи и печати.

Наблюдение автора

Комиссия приехала неожиданно и вела себя необычно. Если бы все шло, как всегда, Вартан Акопович до самого вечера водил бы гостей по провонявшим спиртовыми парами цехам, подробно и нудно объясняя тонкости технологического процесса («вода, конечно, не родниковая, можно в любой луже набрать, но когда через пятнадцать метров фильтров пройдет, от родниковой ничем не отличается»), с гордостью демонстрируя полутораметровые стены старых корпусов («и еще два века простоят!..») и похожий на сюрреалистическую стеклянную оранжерею новый участок розлива («таких в Европе еще не было!»).

Устраивал бы отработанные дегустации: черная водка, неочищенная от угольной пыли фильтра («гадость, все говорят»), белая, очищенная, но взбаламученная («еще не отстоялась, „неотдохнувшая“ называется, правда, противный вкус?»), полностью очищенная и отстоявшаяся («это и есть конечный продукт, в тридцать восемь стран поставляем»), а вот самая знаменитая, с березовым соком («тридцать граммов на бутылку, а чувствуется»), а эта специально для Америки («жесткая, сивухой пахнет: они считают, что русская водка такой и должна быть»)… И закуски тоже отработанные: квашеная капустка, соленые огурчики и помидорчики, селедочка, студень с хренком…

Обязательно повел бы в подвал, показал специально разбитую бочку, ощетинившуюся изнутри палочками разной длины, как вывернутый наизнанку ежик, рассказал бы, что это грузчики сверлят дырки, пьют, гады, через резиновую трубочку и забивают чопики… Мучил бы, пока гости не уходились до усталого отупения, а потом — в свой директорский кабинет, где каждому вручается фирменная папка с проспектами завода, цветными фотографиями и пухлым конвертом, набитым новенькими глянцевыми бумажками с изображением Бенджамина Франклина.

Потом возвращение к жизни: отвез бы в баньку на Левобережье, где встречают веселые красавицы, подносят хлеб-соль, а потом трут спинку и делают расслабляющий массаж всеми частями тела, где ждет «поляна» с донскими раками и рыбцами, икрой, шашлыками, печенными на углях овощами, пивом, водкой, ну и другими изделиями родного завода… А поутру — в «Голубое озеро», где готовят лучший хаш в городе, начисто снимающий мучительное похмелье. И снова за работу: посмотреть стенды с передовиками, встретиться с ветеранами, ознакомиться со славными заводскими традициями, может, и самодеятельность послушать…