Счастливых бандитов не бывает

— Как там Карпет? — поинтересовался Каскет.

Борис сделал неопределенный жест рукой.

— Тише воды, ниже травы. Его даже свои не видят — из дома не выходит. В Организации не появляется, у себя никого не принимает. Болтают, что у него крыша поехала…

— Жалко мужика! — сочувственно прицокнул языком Жора. — Может, с мальчишкой я немного перестарался. Но иначе он бы не понял…

Борис и Владислав удивленно переглянулись, но ничего не сказали.

— Значит, так, — уже обычным деловым голосом продолжил Каскет. — Бабло давайте сюда, отчеты нашему бухгалтеру. И гуляйте до завтра.

Широкоплечие парни ушли, содержимое кейсов он, заперевшись, переложил в сейф, потом отперся и вызвал личную секретаршу. Вероника вошла мгновенно — стройная, подтянутая, ни одной жиринки, длинные волосы тщательно вымыты и расчесаны. Планшетник она держит наизготовку.

— Что у нас на сегодня?

Вероника ведала «белой» сферой его жизни. Она щелкнула алым ногтем по экрану iPad.

— В 12–00 представители «Пятерочки», — зачитала она глубоким приятным голосом. — Хотят представить доработанный проект по сети дешевых ресторанов в Тиходонске и Степнянске… В 14–00 совещание у вице-мэра по поводу нашей заявки…

— Которой? — уточнил Каскет.

Он расстегнул пиджак, ослабил галстук, расстегнул ворот сорочки, откинулся на мягкую высокую спинку. С некоторых пор он, представитель окраинной московской братвы, привыкший мотаться по «стрелкам», «разводам», «сходкам», вполне комфортно чувствовал себя в этом роскошном кресле, а также в дорогих костюмах и галстуках, которые отродясь не носил. Ему нравилось руководить и давать указания, культурно вести деловые переговоры, принимать готовые бабки, полученные без риска и стрельбы. Он быстро привык к новой жизни. Правду говорят: к хорошему быстро привыкаешь…

— Заявка на бессрочную аренду двадцати гектар земли в районе Гребного канала, — напомнила Вероника. — Под клуб и бизнес-центр… Проект девять «а».

— Ясно. Дальше.

— В 15–20 — съемочная группа Общероссийского канала. Интервью для субботней «Суммы слагаемых» и «Портрета в интерьере»…

— А может, ты вместо меня, Вероничка? А? — перебил ее Каскет. — У тебя и интерьер поинтереснее, и фактура…

Он изобразил руками изгибы фигуры своей секретарши.

К телевизионным интервью он привыкнуть так и не сумел. Журналисты, в отличие от кресла и костюма, его раздражали. Во-первых, светить свою рожу по телику — западло, да и вредно: мало ли кто может узнать… А во-вторых, боялся сбиться, запутаться, выставиться дураком. Комплекс малограмотного окраинного парня никуда не исчез, только спрятался где-то глубоко-глубоко…

— К сожалению, Георгий Вадимович, моя фактура их не интересует! Так что придется вам самому отдуваться… — Вероника кокетливо надула губы и продолжила:

— В 18–00 ужин в «Эсквайре» с Патишвили.

— Почему в «Эсквайре»?

— Там какой-то крутой рок-оркестр играть будет. А Патишвили — фанат рок-музыки…

— Ты молодец!

Вероника чувственно улыбнулась Каскету с той точно выверенной долей официоза, которая не позволяет истолковать эту улыбку слишком буквально.

— Да, совсем забыла, — вспомнила она. — Вас внизу посетитель дожидается, из начальства.

— Кто такой? — благодушно спросил Каскет.

— Какой-то районный руководитель. Сейчас посмотрю…

Она заглянула в планшет, удивленно приподняла брови и прочла почти по слогам:

— Главный по Речпортовскому району… Так представился. Разве у нас есть Речпортовский район?

— Это не важно, — Каскет нахмурился. — Как фамилия?

— Га-а-рик… — прочла Вероника. — И фамилия тоже странная, правда?

— Это погоняло, а не фамилия, — сказал Каскет, открыл зачем-то ящик стола, заглянул, снова закрыл.

— А что такое погоняло, Георгий Вадимович? — поинтересовалась Вероника, постукивая пальчиком по экрану.

— Какая тебе разница, — рассеянно ответил он. — Скажи Борику и Степану, чтобы присмотрели за ним. Они знают, как…

— Фуршет приготовить? Коньяк с черной икрой, кофе…

— Не надо, — Каскет скривил губы. — Уровень Гарика Речпортовского — водка и селедка с луком. И потом, почему я его должен поить? Мы же не друзья-приятели. Он просится, пусть он меня и угощает.

— Он бандит? — Вероника не удивилась, не испугалась, просто уточнила. Как профессиональный секретарь.

— Почему сразу бандит? — повторил Каскет. — Мало ли у кого есть погоняло. И меня вот обзывают…

— Извините, — Вероника упрямо тряхнула роскошными, блестящими, как вороново крыло, волосами. — Так я его зову?

— Зови.

Когда девушка вышла, он вынул из ящика пистолет, проверил патрон в стволе и сунул за пояс, чтобы был под рукой. Про Гарика он много слышал.

Через несколько минут бригадир речпортовских сидел на стуле по другую сторону стола. Он выставил вперед мощную нижнюю челюсть и был как никогда похож на бульдога. Но на бульдога, который хочет есть, чесаться или гулять. В общем, которому что-то надо.

— Я ходить туда-сюда не буду, — сразу начал он, заглядывая в глаза Каскету. — Ты про меня знаешь, зуб даю. У меня самая мощная Организация, триста стволов, а надо будет — еще сотню приведу!

Он преувеличивал, и Каскет это знал. Но виду не подал. Сидел и молча слушал.