Счет

Ханна листает первые страницы.

– Ладно, начинаем. Кем я буду, Джанет или Кэролайн?

– Кэролайн. У нее две определяющие черты характера – мелочность и равнодушие.

Моя лучшая подруга широко улыбается.

– Значит, мне выпала роль стервы? Отлично.

Если честно, мне хотелось бы, чтобы стерву играла я. Моя героиня – молодая вдова, потерявшая мужа в Афганистане, и это более тяжелая в эмоциональном плане роль. Из-за разрыва с Шоном мои эмоции и так на грани истощения, и я боюсь, что не смогу сыграть правдиво и достойно.

Как оказывается, мой страх оправдан. Мы только на пятой странице, а я уже чувствую себя словно выжатый лимон и объявляю короткий перерыв.

– Ух ты, – говорит Ханна, пробегая глазами несколько следующих сцен, – а пьеса довольно напряженная. Зрители будут постоянно рыдать в голос.

Я падаю на кровать рядом с ней и потягиваюсь.

– Это я буду постоянно рыдать в голос. – В буквальном смысле, потому что моя героиня льет слезы в каждой второй сцене.

Ханна откидывается назад, упираясь локтями в матрас, и между нами воцаряется комфортное молчание. Мне оно нравится, потому что такое бывает редко. Взять хотя бы Меган и Стеллу, которых я считаю близкими подругами: когда мы вместе, кто-то из нас обязательно старается заполнить тишину разговорами. Думаю, необходим определенный уровень доверия, чтобы вот так сидеть рядом с кем-то и не испытывать навязчивого желания болтать.

Как-то раз мой папа сказал мне, что то, как реагирует человек на молчание, может многое о нем рассказать. Я всегда считала, что он молол чепуху, потому как у отца есть привычка сыпать глубокомысленными изречениями и настаивать на их мудрости, хотя половина из них – полный бред.

Но сейчас я понимаю, что тогда он был прав. Думая о тишине, которую разделила с другими своими друзьями, я понимаю, насколько она была говорящей.

Мег заполняет тишину шутками, старается изо всех сил всех насмешить. Сколько я ее знаю, она всегда обращается к юмору, стоит ситуации стать достаточно серьезной.

Стелла же забрасывает тебя вопросами о твоей жизни. Сколько я ее знаю, она при любой возможности будет избегать разговоров о собственной персоне. Думаю, поэтому меня немало удивило, когда она стала встречаться с Джастином Коулом, футболистом, по которому сохла Ханна, пока не влюбилась в Гаррета. Стелла не раз открыто признавалась, что близость ее пугает.

Вспомнив про Джастина, я поворачиваюсь к Ханне.

– Слушай, а Гаррет когда-нибудь признавался, что ошибся по поводу Джастина?

Она морщит лоб.

– Почему ты об этом спрашиваешь?

Я улыбаюсь.

– Прости. Просто я только что думала о Стелле, и мне вспомнилось, как Гаррет был убежден в том, что у Джастина дурные намерения, и называл его мерзавцем.

– Было дело. – Ханна, смеясь, садится. – Вообще-то, совсем недавно мы как раз говорили об этом. Я сказала ему, что он ревновал меня к Джастину на уровне подсознания.

– Ха, готова поспорить, он был в восторге.

– Это единственное логическое объяснение. Такие хорошие парни, как Джастин, редко встречаются. Но Гаррет настаивает на том, что просто ошибся в нем.

– Что ж, в любом случае я рада, что Джастин оказался из числа хороших парней. Стелла заслуживает счастья. – Я замечаю меланхоличные нотки в своем голосе и надеюсь, что Ханна не обратила на них внимания.

Как бы не так.

– Ты тоже заслуживаешь счастья. Ты ведь это знаешь, да?

– Знаю. – Я сглатываю внезапно вставший в горле ком.

В зеленых глазах Ханны загорается огонек сомнения.

– Элли… а ты жалеешь о том, что рассталась с Шоном?

Ком в горле становится еще больше. Невозможно дышать, особенно когда мне вспоминается мучительная боль в голосе Шона, когда он спрашивал меня, с кем именно я переспала.

– Нет, – наконец отвечаю я. – Я знаю, это было правильное решение. Мы совершенно по-разному видели наше будущее и никак не могли найти компромисс, не обидев один другого.

Ханна кажется печальной.

– Как думаешь, ты уже готова снова с кем-то встречаться?

Я судорожно вздыхаю.

– Нет еще.

Боже, но мне так хотелось бы отвлечься. Я устала грустить, думать о том, как там Шон, и бороться с желанием позвонить ему. Может, я и не хочу снова сходиться с ним, но мне плохого, оттого что я обидела дорогого мне человека. У меня есть ужасная черта: желать, чтобы все вокруг были довольны и счастливы, даже если ради этого мне придется пожертвовать собственным счастьем. Мой папа утверждает, что это замечательное качество, но иногда мне хочется быть хотя бы немного эгоистичнее.

Наверное, в пятницу я как раз повела себя эгоистично. Секс с Дином случился потому, что мне необходимо было удовлетворить свои природные желания, и какой бы виноватой я себя ни чувствовала после него, как бы стыдно мне ни было, невозможно отрицать, что он чертовски меня устроил.

Да уж, возможно, Дин прав, что нам стоит заняться сексом снова.

– Может, мне стоит закрутить легкий роман, – говорю я вслух, просто чтобы оценить эту мысль.

Ханна отвечает быстро и резко.

– Ты уже пробовала это, помнишь? После ваших первых с Шоном расставаний. Тебе не понравилось.

Это правда. Мне совсем не понравилось.