Счет

– Невозможно плохо. Нельзя боготворить кого-то до такой степени. Это нездорово, Эй-Джей. Если вся твоя жизнь вращается вокруг чего-то – кого-то – одного, то с чем ты останешься, когда этот кто-то уйдет из твоей жизни? Абсолютно ни с чем. – И он снова угрюмо повторяет: – Это нездорово.

Джо Хейз очень приземленно смотрит на вещи. Как это ни странно, но я впечатлен.

– Знаешь, ты только что заставил меня сочувствовать Шону. Давайте поменяем тему. Дин, расскажи папе о своей последней игре.

Я уныло вздыхаю.

– Ты серьезно? О той, где меня удалили до конца матча?

Ее отец выдает свое фирменное «Ну конечно».

Разговор опять получается нескладным. Я испытываю настоящее облегчение, когда приходит время убирать со стола, и рьяно принимаюсь помогать Элли собирать посуду. У нас осталась половина индейки, и мистер Хейз, пошатываясь, поднимается и тянется за блюдом.

– Нет, папа, – строгим голосом говорит Элли. – Иди досматривай матч. Мы с Дином сами все уберем.

– Я не инвалид, Эй-Джей, – ворчит он. – И прекрасно могу донести одно блюдо до кухни.

Но стоит ему произнести эти слова, как тарелка начинает вихлять в его руке, или, скорее, его рука дергается, а за ней и блюдо, которое в мгновение ока выскальзывает из его пальцев и падает на паркет.

Фарфор разбивается на части, а жирная индейка скользит по полу. Я тут же ставлю собранные тарелки и торопливо обегаю стол. Элли делает то же самое, и мы сталкиваемся лбами, когда наклоняемся за одним и тем же осколком.

– Проклятье! – ругается мистер Хейз. – Я все уберу.

– Нет. – В голосе Элли сейчас уже нет строгости, он звучит по-командирски. Она выхватывает у меня осколок и говорит: – Дин, ты не мог бы отвести папу в гостиную и проследить, чтобы он там и оставался?

Ее отец смотрит на меня убийственным взглядом, от которого сжимаются яички, но что-то мне не хочется перечить сейчас разъяренной Элли. Сдержав вздох, я осторожно сжимаю руку Джо и вывожу его из маленькой столовой.

Мрачное выражение не исчезает с его лица, даже когда он усаживается на диван.

– Я бы мог и сам все убрать, – сообщает он мне.

– Знаю. – Я пожимаю плечами. – Но, по-моему, мы правильно сделали, что ушли оттуда. Для такой малышки невероятно, но ваша дочь вселяет страх, когда пытается добиться своего.

Уголки его губ едва заметно приподнимаются. Силы небесные, я что, почти заставил его улыбнуться?

Но его лицо в мгновение ока опять становится непроницаемым. Понизив голос до тихого шепота, мистер Хейз спрашивает:

– Чего ты хочешь от Эй-Джей?

Я неловко ерзаю на месте.

– Не понял вопроса.

– Я вижу, как ты смотришь на нее. – В его челюсти начинает дергаться мускул, но я не пойму, то ли от гнева, то ли из-за болезни. – Она тебе нравится.

– Конечно, нравится, – смущенно отвечаю я. – Мы же друзья.

– Не вешай мне лапшу на уши. Я пожил на свете побольше тебя, красавчик. Думаешь, не вижу, когда парень охвачен страстью?

А я-то думал, что наш разговор за ужином был неприятным.

– Я все понимаю. Она умная, красивая, как и ее мама. И заботливая – порой даже чересчур, – признается он. – Если она любит тебя, то будет ставить твои интересы превыше собственных.

И я понимаю, что сейчас он говорит о своих нынешних отношениях с Элли. Это же очевидно, что из-за его болезни она ставит его на первое место и нянчится с ним больше, чем ему хотелось бы.

– Эй-Джей нужен мужчина, который позаботится о ней самой. – На секунду тон его голоса смягчается, но потом опять становится резким. – И ты не такой мужчина, парень. Ты на это неспособен.

От такого оскорбления кожу начинает покалывать. Да кто он такой, чтобы судить обо мне?

Заметив, как я хмурюсь, мистер Хейз усмехается.

– Я проработал хоккейным скаутом больше двадцати лет и за это время насмотрелся на самоуверенных сукиных сынов вроде тебя. А ты еще и поборзее их будешь, потому что вырос в деньгах. В тебе уже есть это дерзкое ощущение собственной важности, которое появляется у игрока, подписавшего свой первый контракт с семью цифрами.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не сжать ладони в кулаки.

– То, что у меня богатая семья, еще не значит, что я плохой человек, сэр.

– Я этого и не говорил. – Он пожимает плечами. – Но такие, как ты, ничегошеньки не знают о реальном мире. Если что-то идет не так, вы отстегиваете немного денег – и пуф, проблема решена.

Его голубые глаза, чуть темнее, чем глаза Элли, осматривают меня с головы до ног.

– Ты не тот, кто ей нужен, Дин. Случись что, ты не сможешь быть ей опорой. – После короткой паузы мистер Хейз продолжает. – Я не верю, что ты в силах позаботиться о моей дочери.

На этой нелюбезной ноте он отворачивается и продолжает смотреть футбол.

22

Дин

Элли звонит мне на следующий день около полудня.

– Привет, я в такси. Буду минут через пятнадцать-двадцать, все зависит от количества машин на дорогах.

Я только что вышел из душа и в одном полотенце подхожу к панорамным окнам моей спальни, прижимая телефон плечом.

– А почему на подземке не поехала? Было бы быстрее.

– Мне захотелось поехать на удобном заднем сиденье такси, а не на твердом пластике в метро.

– Справедливо.