Счет за счастье

И на чиновника из столичной мэрии у него имелся выход, впрочем, в этот раз Михайлов сам вышел на него. И сам предложил занять весь пустырь, пока эту территорию не выкупил кто-то другой. Но бабла запросил нехило. И Ерема уже готов был расплатиться с ним за содействие. Триста штук возьмет из кассы, пацанов потрясет, завтра же и отстегнет. А на законную часть выплаты оформит кредит, он уже имеет представление, как это делается.

— Выход на банк? — играясь с дужками своих очков, спросил Флажок.

— И выход из ситуации.

— А залог?

— Все ваши квартиры заложим. И участки под строительство, — совершенно серьезно сказал Ерема.

Они уже четвертый месяц в работе, дела идут хорошо, но он пока так и не купил себе квартиру. А ведь мог. И пацанов особо не баловал, хотя выплачивал им больше, чем себе. Худо-бедно кубышка наполнялась, жаль, швейный цех много сожрал, но в то же время развиваться надо не только вширь, но и вверх.

— Ты это серьезно? — нахмурился Вахлам,

— Могу твою долю заложить!

— А мою долю можно заложить?

Ерема качнул головой. Заложить можно было весь рынок целиком, но никак не по частям.

— Мы можем переписать устав.

— Не надо ничего переписывать. А деньги в банке возьмем.

— Торгашей можно подпрячь, — предложил Студень. — Сразу за три месяца аренды можно взять.

— Это похоже на рэкет, — задумался Ерема.

— Да ладно, просто оплата вперед.

— А репутация?… Репутацией нужно дорожить… Но поговорить нужно. Если кто-то согласится, то можно и за три месяца вперед. Но без всякого нажима… И со скидкой…

— Можно и со скидкой.

— Тогда люди точно поймут. Если со скидкой и без нажима… Но это на ближайшую перспективу. А нам уже завтра нужно закрыть вопрос с Михайловым. Шестьдесят штук нужно. До вечера. Двадцать пять у меня есть. Кто больше?

Больше не дал никто, но шестьдесят штук до вечера все же наскребли. Утром Ерема встретился с Михайловым, передал ему деньги, механизм запустился. Через три недели, крайний срок через месяц, он должен был заплатить официально часть суммы.

Инфляция в стране слегка притормозилась, но все равно гнала галопом, на этом можно было бы сыграть, но, увы, Ерема не имел возможности взять кредит в рублях. Только в долларах. И под залог недвижимости. А пацаны наотрез отказались жертвовать своими квартирами. Требовалось-то всего сто сорок тысяч, остальное собрали с торговцев. И весь рынок заложить Ерема не решился: овчинка явно не стоила выделки. В общем, от банка пришлось отказаться. И еще раз нажать на торговцев, жертвуя своей репутацией. Впрочем, обошлось без насилия. Требуемую сумму наскребли, расплатились, получили разрешительные документы. Но в асфальт новую территорию закатывать пока не стали, на это не хватало средств.

— И все равно все путем, — собрав сход, заявил Ерема. — Пустырь наш, что хотим с ним, то и делаем.

— Но пустырь пока пустой, — в недобром каком-то раздумье сказал Вахлам.

— Пока пустой.

— Пустырь пустой, но рынок расширился.

— Уставный капитал увеличился, — кивнул Ерема.

Кажется, он знал, куда клонит Вахлам.

— И твоя доля в нем увеличилась.

— На шесть процентов. — Ерема и глазом не моргнул.

— Да, но наши доли-то уменьшились.

— Твоя всего на два процента.

— Всего?

— Кто больше всех вкладывал в фонд развития?… Или ты думаешь, я не умею считать свои деньги?

— Ну, деньги считать надо, — буркнул Вахлам.

— У тебя квартира, участок под строительство… А у меня только моя доля в рынке…

— Ну-у…

— Что ну? Ты видел расчеты, если там какая-то лажа, ты скажи,

— Лажи нет… В принципе нормально все.

— Тогда закройся! — грубо одернул Вахлама Ерема.

Домой в этот день он вернулся поздно и подшофе. Вахлам выставил мировую, к тому же нужно было обмыть удачную сделку, в общем, запах спиртного Ульяна учуяла на расстоянии. Ничего не сказала, но про себя отметила. Чего ж тут говорить, не хотела она жить с алкашом.

А первое время и вовсе не хотела жить с Еремой. Погостила у него пару дней после Нового года и вернулась к родителям. Он ездил за ней, забирал, водил в рестораны, увозил к себе на квартиру, а ночью возвращал домой. Но чем дольше они встречались, тем она чаще оставалась у него на ночь, пока не переехала совсем.

Они жили вместе, но день принадлежал ей. Сначала в институт, потом к родителям, домой она возвращалась только вечером, иногда поздно. Фактически Ульяна предоставлена была сама себе. И могла крутить романы на стороне. Ерема жутко ее ревновал…

— А ничего, что мы разрешение получили? — Ерема кивком указал на окно, которое выходило на пустырь. — Скоро рынок будет шуметь у нас под носом.

— Я не хочу жить у шумного рынка.

Ерема усмехнулся, он понял, на что наводит его Ульяна.

— Будем жить в своем доме!

— Ты купил дом? — с надеждой, но больше с сарказмом спросила она.

— Нет, я куплю участок. И будем строиться…

— Ты даже участок не купил.

— Зато рынок теперь почти на сорок процентов мой. И это будет самый крупный рынок в Москве. А как он работает, ты видишь, народ толпами валит.

— Ну да. — Ульяна окинула взглядом кухню, куда зашла вслед за ним.