Счет за счастье

Ерема смотрел на нее не в силах скрыть возмущения. Смотрел, как на свою жену, которая открыто изменяла ему. Но в душе при этом возникала надежда. Возможно, из-за своей красавицы Кирилл и нарвался на нож. Может, кто-то из брошенных ею парней наказал его. Кирилл мог испугаться, отказаться от нее. А Ерема точно не откажется.

— Будет-то будет… С тобой да, с тобой будет хорошо! — будто спохватившись, взбодрился «пряник».

Дверь открылась, и в палату вошли два бугая в черных костюмах под белыми халатами. А костюмы не просто черные, а иссиня-черные, и воротники сорочек неестественно белые. В таких костюмах обычно в гроб кладут. Но вряд ли это ожившие покойники, скорее, посланники смерти. Здоровые, мордастые, глаза ледяные, в палату они заходили с уверенностью хозяев жизни.

Увидев их, девушка испуганно вскочила и отошла к окну. Ерема лежал у одного, а она встала к другому. Бледность растекалась по ее лицу.

Один, с бородавкой на переносице, вперил взгляд в Кирилла, другой, с раздвоенным подбородком — в девушку. Он смотрел на нее и похабно ухмылялся, как будто она раздевалась перед ним, а он выставлял оценки за параметры ее красоты. Но она не раздевалась. Даже мысленно.

— Я не понял, пацан? Ты чего здесь делаешь? — спросил бородавчатый.

— Так это, шел, упал… — жалко пробормотал Кирилл.

Он с ужасом смотрел на яйцебородого, который уже сам раздевал глазами его девушку. Смотрел на этого урода и Ерема. Смотрел и закипал, как будто тот покушался на его честь. Но пока не вмешивался, хотя и собирался. Не по понятиям это, вмешиваться в дела конкретных людей, тем более из-за женщин, но сейчас он думал по-другому. И плевать, в чем там накосячил Кирилл, а может, и его подружка.

— И так семь раз, да?

— Почему семь раз? Один!

— Почему семь раз? Да потому что еще шесть раз осталось. Или ты думаешь, что все?

— Я… Я не думаю…

— А ты думай!.. Бабло с тобой?

— Э-э, нет ничего!.. То есть деньги есть, но не здесь… Я же не думал…

— Ты знаешь, сколько нам торчишь?

— Ну да, конечно…

— Так вот уже пятьдесят процентов набежало.

— Так много?

— Завтра сто будет, — сказал яйцебородый, облизываясь на блондинку. — Но ты не бойся! Без процентов отдавать будешь. Проценты мы с собой заберем!

Он протянул руку и пошевелил пальцами, предлагая девушке присоединиться к нему. Но та, бледная как смерть, вжалась спиной в оконную раму.

— Сегодня пятьдесят процентов отработает, завтра пятьдесят процентов отработает, послезавтра… — скалился бородавчатый. — Как деньги будут, заберешь!

— Отработанную! — гоготнул яйцебородый.

Он резко шагнул к девушке, схватил ее за руку и потянул на себя. Она схватилась за трубу, подведенную к батарее центрального отопления. И в ужасе глянула на Кирилла, который должен был, но не мог прийти ей на помощь. Даже не собирался. Типа, прикован к постели.

Ереме тоже нельзя ввязываться в драку, один сильный удар в живот, и он до конца жизни будет ходить в калоприемник. Но тем не менее он готов был идти до конца.

— Да ты не бойся, кроха! Больно не будет! — гоготнул яйцебородый.

Он сгреб девушку в охапку, отцепил ее от батареи.

— Будет больно! — громко сказал Ерема. — Если не отпустишь ее!

— Чего? — резко развернулся к нему браток и застыл, ошалело глядя на ствол пистолета, который смотрел ему прямо в глаза.

Бадал, может, и урегулировал вопрос, Машуры опасаться вроде как нечего, но лучше быть береженым, чем мертвым. Ерема понимал, что к нему могут пожаловать менты с допросом, но все же не отказался от пистолета, который принес ему Шишман. И, как оказалось, правильно сделал.

— Отпусти девчонку, сказал!

Яйцебородый убрал руку, отошел от блондинки и резко развернулся к Ереме:

— Ты кто такой?

Полы его халата разошлись веером в стороны, по одной Ерема и выстрелил. Громыхнуло так, что Кирилл подскочил на койке, а девушка вжала голову в плечи. И яйцебородый присел от испуга. Пуля прострелила полу его халата, он обескураженно сунул палец в дырку.

— Ты чо, псих? — спросил он.

А бородавчатый тем временем потихоньку вытаскивал ствол из-под полы пиджака.

— Даже не думай! — Ерема навел на него пистолет, силой взгляда подтверждая свою решимость.

Ни страха в его взгляде, ни растерянности. А ведь ствол у него незаконный, статья Уголовного кодекса в руках, реальный срок. Но ему все равно, он готов ко всему. И плевать, что на выстрел сбежится вся больница.

Дверь с шумом открылась. Ерема усмехнулся, ну вот, началось. Кто там, врач, медсестра?… Но в палату входили Шишман и Вахлам.

Бородавчатый развернулся к ним, Шишман уловил в его движениях агрессию и, не задумываясь, врубил ему кулаком в лоб. Кулак у него что кувалда, такой же крепкий и тяжелый, бугай не упал, но поплыл, просел в коленях. Добивать его Шишман не стал.

— Ерема, что за дела? — спросил он.

— Да не знаю, отморозки какие-то!

— Чувак, что за дела? — Вахлам держал кулак на замахе, собираясь врезать бородавчатому.

Яйцебородый с бледным видом смотрел на Ерему.

— Да это чисто наши дела, а ваш пацан не по теме вмазался! — качая головой, ревущим голосом проговорил бородавчатый.