Счет

Сохраняя спокойствие, она потянулась за полотенцем и вытерла руки. Затем открыла шкаф, где хранится алкоголь, достала бутылку бурбона и налила стаканчик. Должно быть, я действительно потрясла ее, потому что обычно она останавливала свой выбор на алкогольных напитках, которые считались «правильными» для леди, например, мартини или бокал белого вина.

Она кивнула на стул за кухонным столом.

- Садись.

Я присела.

- Я знаю, твои чувства по эту поводу. Я понимаю, Белинда. Но ты должна понимать, что у меня была абсолютно другая жизнь. И…

- Я знаю, я знаю, - перебила я. - Бабушка говорила, что вы жили в маленьком домике, и тебе приходилось работать в кафе-мороженое внизу улицы. Какое это имеет отношение к нашей ситуации?

Она покачала головой.

- Не перебивай меня, Белинда. Ты не знаешь. Ты думаешь, что знаешь о бедности, потому что видела шоу по телевизору или останавливалась в доме своих друзей, не таком хорошем как наш. Но я говорю не о том виде бедности.

Кровь прилила к голове, и я уставилась на нее.

- Ты не была бедной, мама. Ты училась в хорошем колледже... ты состояла в сестринстве Каппа. Поэтому меня приняли туда.

- Нет, Белинда. Я не. Я не состояла. Я соврала тебе, потому что не хотела, чтобы ты знала правду. Твой отец сделал большое пожертвование колледжу, чтобы тебя приняли в Каппа. Все это, - она показала на дом, а потом на ее наряд «завтрак у Тиффани», и ее губы изогнулись в печальной улыбке. - Все это появилось после того, как я познакомилась с твоим отцом. Я росла в нищете. И я имею в виду беднейшие из бедных. Бывали дни, когда мы ложились спать голодными. Дни, когда мы жались друг к другу около печки, потому что у нас не было отопления. Дни, когда мы думали, что нам придется жить на улице.

Ее голос был хриплым, а взгляд выдавал, что она далеко отсюда бродит по задворкам своей памяти.

- У нас не было дома. Мы арендовали двухкомнатный трейлер, который разваливался на части. Бабуля работала на трех работах, чтобы прокормить нас. Я бросила школу в пятнадцать лет и начала работать в магазине мороженного, потому что мы почти лишились дома.

Я сглотнула, но промолчала, застряв в подвешенном состоянии между шоком, отчаянием и гневом.

Как я могла не знать всего этого? Как она могла лгать мне все эти годы?

- У меня не было образования, денег и навыков, кроме укладки каменистой дороги. Я думала, что застряла в этом сранном городишке и этой дерьмовой жизни навсегда. - Она издала смешок с оттенком грусти. - А потом однажды твой отец пришел за мороженым. Он приехал в город на игру за звание чемпиона против команды «КримсонТайд». И он был больше, чем жизнь. О, Белинда. Ты бы видела его. Я никогда не видела раньше кого-либо, от кого бы у меня перехватило дыхание, как от него. Он был очаровательным и милым и свалил меня на повал. Я знаю, тебе трудно поверить, что твой отец может быть таким, но это правда.

Она смотрела на бокал с бурбоном, а не на меня. Ее глаза стали стеклянными от воспоминаний. Ее голос был странным, глухим, а не наполненным фальшивой радостью, как обычно.

- Когда его отобрали в НФЛ, мы переехали в Филадельфию, и я узнала свое место в этом мире. Блеск и новизну сладкой как пирог жизни. Девушка из Алабамы исчезла. Я знала, что он любил меня, но не достаточно, чтобы держать свой член в штанах.

Я не знаю, толи от пошлости ее слов, толи от честности, а может от всего сразу, но я содрогнулась.

- Знаешь, что он сделал? - спросила она, и ее глаза вспыхнули, озаряя меня стальным, решительным взглядом.

Я покачала головой, желая, чтобы она не сказала ничего такого, чтобы вызвало тяжесть у меня в животе.

- Что? – спросила я глухим голосом.

- Он купил дом бабуле. Ей не пришлось делать свой последний вздох в старом трейлере. Он сделал так, чтобы у моей дочери была такая жизнь, которой у меня никогда не было. Она никогда не ляжет спать голодной. - Ее голос становился тверже с каждым словом. - Я вырастила тебя и убедилась, чтобы ты получила образование в колледже по курсу физиотерапии, а не работала на трех работах и беспокоилась о крыше над головой каждую ночь. Я хожу на ланч с подругами и ношу красивую одежду, беру уроки живописи в общественном центре и занимаюсь своим садом. Вместо красных, мозолистых пальцев с выпирающими костяшками, которые были у моей матери, у меня есть это.

Она приподняла свои идеально ухоженные руки, которые выглядели такими мягкими и гладкими, как у двадцатилетней девушки, и подвигала ими.

- Так, что может быть этого недостаточно для тебя, Би. И я рада. Я рада, что это так. Я не хочу, чтобы было. Но будь уверена, что это достаточно для бедной девушки из Бирмингема. И ты не имеешь права судить меня. Жаль, что мне было слишком стыдно, чтобы рассказать тебе правду раньше. Но мой выбор дал тебе возможность получить образование, которого у меня никогда не было. Вступить в сестринство и познакомиться с милым парнем. - Она выпрямилась и сделала вдох. - И я не жалею об этом.

Я уставилась на нее так, как-будто в животе начали расти щупальца, тянущиеся к моему горлу и душившие меня.

Голос моего отца нарушил тишину.