Считайте его мертвым

— Никогда, — уверенно заявил Харпер. — Поле боя у лаборатории — бесплодная земля, изрытая воронками, усыпанная обломками и пропахшая запахом разложения. Точно так же выглядят их мозги.

Он ушел, нервно ломая пальцы. Война за планету была выиграна — как обычно, благодаря тому, что некоторые пожертвовали собой ради многих. Некоторые — лучшие представители человечества. Так всегда было и так всегда будет.

Прошло еще два года, прежде чем стихли последние отголоски сражения. Это случилось, когда Харпера вызвали, чтобы дать заключение о небольшой группе напуганных людей, найденных наконец в самых отдаленных местах. Они были последними из общавшихся с зараженными. Как оказалось, от внеземного вируса никто из этих людей не пострадал.

За долгое время Харпер проверил восемь с лишним тысяч подозреваемых, многих из которых доставили из-за океана при содействии предупрежденных и бдительных правительств других стран. В первую неделю он обнаружил четырех мужчин, которые уже не были людьми, а во вторую неделю — одну такую женщину. После не нашлось ни одного чужака. Мир очистился от инопланетной заразы.

Пропавший космический корабль был найден на глубине в шестьсот футов на дне залива Пьюджет-Саунд, и его до сих пор по частям постепенно поднимали на поверхность. Ученые занимались разработкой надежных средств зашиты для второй венерианской экспедиции и искали эффективное оружие, с помощью которого можно было бы освободить вендов, подвижных лемуроподобных смышленых созданий, которые умели говорить.

«Вар сильвин, венд?»

Лунная строительная компания выиграла процесс, и власть имущие на законных основаниях получили по рукам. Награда в пять тысяч долларов положила начало фонду в помощь семьям астронавтов, и общая сумма уже превысила миллион. С точки зрения Харпера, на данный момент это были два самых приятных события.

Но никто больше не распахивал могучей рукой его дверь, никто не сбрасывал с его стола бумаги, чтобы усесться на столешницу, никто не отнимал у него время для обмена оскорблениями. Райли был далеко, в большом сельском доме, где помогал ухаживать за садом, выполнял мелкие поручения, улыбался чирикающим воробьям. Когда приходило время сна, его укладывали в постель. Как и остальные ему подобные, он стал большим ребенком и никогда уже не мог сделаться другим. Никогда, никогда, никогда.

Что касается самого Харпера, последствия всей этой истории должны были остаться с ним навечно. Не только в воспоминаниях, но и в повседневной жизни.

Он расширил свой бизнес, занявшись производством вспомогательной продукции. На его заводе теперь работали сорок человек. Один из них, Вайсс, был не только опытным инженером, но и тайным правительственным агентом — глазами Конуэя. Можно было, конечно, уволить этого человека, ослепив таким образом Конуэя, — но тогда к Харперу приставили бы кого-нибудь другого. И избежать этого не было ни малейшей возможности.

Его почту просматривали. Много раз Харпер подозревал, что его телефон прослушивается. Каждый раз, когда он отправлялся куда-нибудь на машине или в самолете, кто-то неотступно следовал за ним. Раз в месяц звонили Норрис или Рауш и заводили разговор о пустяках с целью дать понять, что память у властей долгая и они ничего не прощают.

Им требовалось постоянное доказательство того, что Харпер останется единственным телепатом до конца своих дней, или же, напротив, свидетельство того, что рыбак рыбака начинает видеть издалека. Одного Харпера было вполне достаточно. Двое были бы уже опасны. Десяток телепатов могли бы вызвать немалый кризис.

Несмотря на го что дела у Харпера шли все лучше, он был раздражен, разочарован и отчаянно одинок. Он испытывал обжигающее душу одиночество редкого зверя в зоопарке, которого постоянно разглядывают сотни любопытных. Порой Харперу казалось, что его бы с удовольствием пристрелили и набили из него чучело, если бы не теоретическая возможность повторения недавних событий. Он мог снова понадобиться властям.

Да, его боялись, но куда больше боялись другого.

Из этой ситуации не было иного выхода, кроме как с головой уйти в работу, сосредоточиться на деле, выбросив из головы все остальное, — чем Харпер и занимался, по мере сил. Завод вырос, микроманипуляторы стали лишь малой частью его продукции. Харперу была уготована судьба богатого человека, запертого в тюрьме размером с весь мир.

Прошло еще тридцать месяцев — всего четыре с половиной года. А потом случилось чудо. В это невозможно было поверить, но так оно и было.

Харпер собирался вывести машину с парковки, как вдруг ощутил быстро промелькнувшую чужую мысль. Ему показалось, будто его ударили по голове. Направление и расстояние определились автоматически — примерно четыре мили к югу. Расстояние, намного превышавшее его обычный радиус восприятия.