Считайте это капризом

Гала приняла позу Александра Македонского, выезжающего к своему войску, а фотограф немедленно щелкнул "Полароидом". Гала картинно взялась за поля своей шляпы - и фотограф с готовностью запечатлел ее вновь. Гала повела победным взором сначала направо, потом налево.., и тут в поле ее зрения попала Марина.

- Сюда, сюда! - замахала она руками так отчаянно, словно Марина находилась в горящем доме и никак не решалась выпрыгнуть в окно.

Марина опасливо подошла к верблюду, который вблизи оказался не только худым, но еще и жутко печальным. Впрочем, ему было от чего загрустить: нелегко держать на спине такую тушу!

- Полезай сюда! - весело позвала Гала, прижимаясь животом к обвисшему верблюжьему горбу, чтобы освободить место для Марины.

Марина сделала испуганные глаза и малодушно отступила назад, но было уже поздно: две пары мужских рук подхватили ее и усадили на спину несчастному животному. Она не успела ничего сообразить, как внизу раздался характерный щелчок, потом тихое жужжание, и спустя мгновение плюгавенький фотограф продемонстрировал готовый снимок.

- Немедленно снимите меня отсюда! - потребовала Марина.

Фотограф и тип в спортивных трусах, посмеиваясь, выполнили Маринино требование. Следом на грешную землю была спущена Гала, вполне довольная своей затеей, и сразу принялась рассматривать снимки. При этом она заливалась счастливым непринужденным смехом.

- Ой, смотри, как здорово получилось! - Она сунула Марине под нос ту самую фотографию, на которой они вдвоем восседали на замученном верблюде. У Галы на снимке лицо было задорное и молодое, а у Марины испуганное, а позади, как водится, синело море. И еще в кадр попала веранда ресторана "Прибой", того самого, в котором еще совсем недавно Марина ужинала с каперангом. При воспоминании о Германе одинокое Маринино сердце невольно сжалось, и ей пришлось взять себя в руки, чтобы избавиться от внезапно нахлынувших чувств.

- Правда, отлично получилось? - не унималась непосредственная Гала.

Спорить с ней не имело смысла. Марина просто взяла карточку, повертела ее в руках, и на ум ей неожиданно пришла одна странная мысль. То есть не совсем странная... Просто она подумала, что предшественник верблюдовладельца, хозяин желтого попугая, снимал Валентину Коромыслову в том же ракурсе. Она так же стояла на фоне моря с попугаем на плече, и в кадре тоже была веранда ресторана. Да, Марина сосредоточилась, веранда несомненно присутствовала на тех трех фотографиях, где Кристина-Валентина жеманно улыбалась, хотя ее глаза оставались злыми и колючими. А вот на четвертом снимке она уже стояла к веранде лицом, и лицо ее было встревоженным, нет, скорее даже испуганным! Точно, в тот раз, когда Марина держала снимки Валентины в своих руках, она именно так и подумала: испуганное лицо! Так-так, и что, интересно, сие может означать? А то, что покойная Кристина-Валентина увидела нечто особенное. Или кого-то...

Марина закусила нижнюю губу и, обернувшись, посмотрела на веранду ресторана, с которой доносилась громкая, назойливая музыка. За столиками сидели несколько пар и неторопливо потягивали вино. Марина даже вздрогнула от снизошедшего на нее озарения: да ведь Кристина-Валентина наверняка увидела кого-то там, на веранде! А следовательно, этот неизвестный на одном из снимков неизбежно должен был попасть в кадр вместе с верандой! Почему неизвестный? А вдруг неизвестная? Эх, если бы у Марины были эти карточки, тогда бы она...

А что тогда? Марина села на песок у ног худого и печального верблюда и сжала виски ладонями. Почему ей не давали покоя эти фотографии? Над ней склонилась Гала и что-то спросила, но Марина отмахнулась от нее. Неизвестно, сколько она так просидела на песке, но в конце концов все у нее сошлось. Ей стало ясно, что загвоздка именно в снимках. Вот что искали в номере, перерыв все вещи, да так ничего и не взяв. А снимки? Снимки тогда были в ее сумочке. Потом... Потом к ней пришла Валентинина сестра Полина, и она их ей отдала. А еще позже, точнее, в тот же вечер, на нее напали и вырвали сумку, и тот, кто это сделал, наверняка охотился за фотографиями, не зная, что они давно уже в других руках!

Что еще, что еще? Записка Полины, в которой было сказано, что ей нужно о чем-то спросить Марину. Вдруг это тоже связано со снимками? Жалко, что теперь не узнаешь. Если только написать письмо Полине, как она и собиралась, но пока это письмо дойдет до Нижнереченска, пока ответ Полины долетит до Марины... Поговорить бы с тем фотографом с желтым попугаем. Он снимал не на "Полароид", а на обычную фотокамеру, а следовательно, у него вполне могли остаться негативы! Даже с вероятностью в девяносто девять процентов.