Считайте это капризом

- Ладно, мое дело - сторона, но можете им передать, что им звонила Марина Виноградова, которая знает, кто убил Валентину Коромыслову, якобы утонувшую в море по пьяной лавочке, и, если их замучит любопытство, они еще могут со мной поговорить в пансионате "Лазурная даль" или на вокзале при условии, что успеют к отправлению вечернего поезда на Москву.

Высказавшись, Марина в сердцах шмякнула трубку на рычаг, обернулась и увидела Ящерку, которая наставила на нее злые" глаза, похожие на жерла пушек.

- Кто вам разрешил пользоваться служебным телефоном? - обрушила она на Марину свое негодование.

А Марина, которой все надоело до чертиков, вместо того чтобы извиниться, огрызнулась:

- Вот он, ваш телефон, я его не съела.

И ушла в свой номер. Просидела там еще сорок минут - это все, что она могла себе позволить, если учесть, - что до поезда оставалось не так уж много времени. Но ни Мохов, ни Кочегаров этой последней предоставленной им возможностью не воспользовались. Что ж, заключила Марина, тем хуже для них, по крайней мере, она сделала все, что от нее зависело. И, подхватив сумку, она вышла из номера, не говоря ни слова, проскользнула мимо бдительно стерегущей телефон Ящерки, спустилась вниз и направилась к автобусной остановке.

Уже через пятнадцать минут она вышла из автобуса на привокзальной площади, окончательно решив про себя, что с этой минуты все связанное с судьбой Валентины Коромысловой для нее больше не существует. И уверенной поступью двинулась к вокзалу, когда кто-то тронул ее за локоть:

- Виноградова Марина Геннадьевна?

- А? - Марина приостановилась;

Рядом с ней стоял незнакомый мужчина, на вид вполне приличный, даже официальный, в костюме, белой сорочке и при галстуке.

- Я из милиции, - сообщил он и уточнил:

- Вы ведь звонили в милицию?

Разумеется, она подтвердила, что звонила.

- Ну так вот, Мохов и Кочегаров сейчас очень заняты и попросили меня съездить за вами.

- Съездить? - удивилась Марина. - Но у меня скоро поезд. Мужчина взглянул на часы:

- До поезда еще почти час. Мы успеем. Я на машине, так что много времени это не займет. - И он кивнул головой в сторону стоящего у обочины автомобиля, за задним стеклом которой Марина рассмотрела лежащую милицейскую фуражку.

И все-таки она заколебалась:

- Может, я лучше прямо здесь вам все расскажу, а вы им передадите?

Посланник Мохова и Кочегарова возразил:

- Марина Геннадьевна, ведь это минутное дело...

Марина все еще сомневалась, а он уже подхватил ее сумку и закинул в багажник своего авто. Ехать в милицию Марине не хотелось, но, с другой стороны, разве не она сама им позвонила? В принципе, она должна была радоваться, что к ее словам наконец-то отнеслись всерьез. Ну ладно уж, подумала она.

Элегантный, как рояль, милиционер распахнул перед ней дверцу своего авто, и она, пригнувшись, уже совсем было в него загрузилась... И ровно в этот момент по нервам словно наждаком прошелся пронзительный визг тормозов. Она невольно скосила взгляд туда, откуда он донесся, и словно во сне увидела милицейский "уазик", из которого чуть ли не на ходу выскочил Мохов в своей разлюбимой гавайской рубахе.

- Но это же, это же... - начала было Марина, но так и не договорила, потому что мужчина в костюме грубо затолкал ее в машину. Поведение его было самое что ни на есть хамское, но Марина даже не успела возмутиться, так быстро он очутился за баранкой и, нажав на педали, сорвал с места автомобиль. Марина, которая по-прежнему ничего не понимала, посмотрела назад:

Мохов растерянно стоял посреди привокзальной площади.

- Послушайте, - пробормотала она, обращаясь к сидящему за рулем мужчине, - вы что, не видели? Это же тот самый Мохов, к которому вы меня везете...

- Заткнись! - зло сказал он, продолжая упорно выжимать все из отчаянно мчащейся машины.

- Что? - удивилась Марина.

- Заткнись! - повторил мужчина.

- Вы не из милиции! - отчаянно взвизгнула постепенно и с большим опозданием прозревающая Марина.

Он ничего не ответил, только крепче вцепился в баранку.

- Немедленно остановите машину! - потребовала Марина, холодея от ужаса.

- Сейчас! - огрызнулся он и свернул с асфальта на грунтовку. Панельные коробки санаториев и пансионатов сразу же сменились приземистым частным сектором, машина запрыгала по ухабам, а Марину стало швырять из стороны в сторону.

То ли от тряски, то ли от страха, а может, и от того, и от другого разом голос ее завибрировал, как струна:

- Вы-выпустите меня отсюда! Ужас, обуявший ее, был просто животным. В голове не укладывалось, что она находится буквально на волоске от смерти. Но как же так, пульсировало в висках, это же не каперанг, не каперанг! Этот совсем на него не похож! Кровь прилила к лицу, а в ушах так звенело, что она не сразу услышала тревожный и тягучий звук, что-то такое напоминающий... Боже, конечно же, это была сирена, милицейская сирена!

Убийца ее тоже услышал, покосился назад и процедил сквозь зубы:

- Сука... Это твоя работа!

Марина оглянулась и сквозь заднее стекло разглядела милицейский "уазик", мелькающий в клубах пыли, и заорала так, что легко перекрыла вой сирены.