«Считаю до трех!»: Что делать, если дети сводят нас с ума

Когда они уселись в столовой, на матери были джинсы, на внучке розовые колготки с дыркой, из которой выглядывал палец, и лиловая футболка с изображением лошади. Дедушки и бабушки выглядели уязвленными. Малыш кричал на руках у отца, который носил его туда-сюда. Он не хотел есть пюре. Он хотел грудь, причем прямо сейчас. Мать со вздохом взяла ребенка на руки:

– Сейчас я его быстренько покормлю.

– Но мы же хотели как раз раздать подарки, – возразила бабушка, – и потом гусь пересохнет.

– Ты хочешь сказать, – ответила мать, многозначительно скосив глаза на внучку, – ты хочешь, наверное, сказать, что нам сейчас надо подождать, пока малютка Христос позвонит в колокольчик?

К счастью, внучка ничего не заметила: она помчалась к двери в гостиную, подергала дверную ручку, потом еще раз, уперлась ногой в стену и чуть не оторвала эту ручку.

– Поверни ее! – закричал дедушка с материнской стороны.

Теперь она пыталась увидеть в замочную скважину хоть кусочек младенца Христа. При этом она переступала с одной ноги на другую.

– Скажи-ка, – спросил ее отец, – ты не хочешь писать?

– Нет! – завопила малышка.

В любой другой день отец настоял бы на том, чтобы дочка немедленно пошла в туалет, потому что он прекрасно знал, о чем говорят такие переступания. Но в этот момент его отвлек громкий голос, доносившийся из кухни:

– Если бы я знала, что вы купите утку вместо гуся, то привезла бы свой традиционный рождественский картофельный салат. Мы всегда едим его в сочельник. Он бы не пересох, пока мы так долго возимся с подарками. И не… – тут бабушка с отцовской стороны заглянула в духовку, – …и не сгорел бы.

– Ну и привезла бы его вместо того, чтобы всю работу перекладывать на меня, – пробормотала бабушка с материнской стороны и вытащила сильно подгоревшего гуся/утку из духовки.

В этот момент звонит колокольчик.

– Подааааарки! – кричит внучка и снова начинает трясти все еще прочно запертую дверь гостиной.

Отец вопросительно смотрит на дедушку с материнской стороны, который собирался сначала открыть дверь, а потом уже позвонить в колокольчик. Тот закатывает глаза и гневно устремляется в коридор. Отец видит в зеркале, что дедушка с отцовской линии снова собирается звонить в колокольчик. Из соседней комнаты выбегает мать с пятнами молока на футболке и вопящим малышом в руках:

– Мы же еще не готовы!

Внучка барабанит кулачками в дверь и в такт ударам кричит:

– Открывай, младенец Христос, открывай, младенец Христос, открывай, младенец Христос!

– Сначала нам надо спеть «Ночь тиха», – строго говорит бабушка по отцовской линии, – мы всегда так поступаем.

– Ну уж эта ночь явно не тиха, – заявляет дед по материнской линии.

Дед по отцовской линии звонит в колокольчик. Малыш кричит. Внучка завывает. Она уже описалась, а дверь так и не открылась.

Отец бежит к матери, чтобы забрать у нее ревущего малыша (этот маневр им понадобился, как только они обнаружили свою дочь стоящей в луже), и шепчет ей на ухо: «В будущем году едем на Мальдивы?»

– Нет, куда-нибудь подальше, – бурчит в ответ мать.

Проходит десять минут. На внучке снова сухая, хотя явно слишком тесная для нее и странно выглядящая одежда (к счастью, в багажнике машины обнаружились какие-то вещи, из которых она уже выросла), у дедушки с отцовской стороны изъяли колокольчик и тайно передали его дедушке с материнской стороны, который вдруг вспомнил о «важном деле» и исчез из столовой, где семья за столом как раз пела «Ночь тиха». Малыш с удивлением оглядывался вокруг, но помалкивал.

Зазвенел колокольчик.

Внучка распахивает дверь гостиной, которая, оказывается, больше не заперта, и мчится к куче подарков. Она хватает самый большой подарок и срывает с него обертку.

– Нет, – кричит дед по материнской линии, который уже вошел за ней в комнату, – это не для тебя!

Набор бокалов спасен. Бабушка по отцовской линии протягивает внучке свой собственный подарок.

– Надеюсь, тебе это понравится, – самодовольно говорит она, – здесь кое-что очень красивое!

Внучка хватает подарок: «А, это кукла!»

К разочарованию бабушки, она не долго смотрит на куклу, а продолжает распаковывать («Игрушечный зоопарк!»), распаковывать («Барабан!» – «О нет!» – думают родители), распаковывать («Погремушка?» – «Это для твоего братика!»).

Для малыша напряжение слишком велико, и он засыпает, остальные члены семьи тоже ощущают изнеможение. Но только не внучка. Она использует зверей из игрушечного зоопарка как барабанные палочки и поет радостную песнь джунглей для своей новой куклы. К счастью, ее можно отвлечь угощением.

– Моя мама всегда готовила гуся с такой хрустящей корочкой, – говорит бабушка с отцовской стороны.

Родители затаили дыхание. Но, как ни странно, бабушка с материнской стороны не собирается ничего критиковать. Она погружается в воспоминания:

– Каждый год мне давали один и тот же кукольный домик, который после праздников опять убирали. Но какой же он был красивый!