Считалка для утопленниц

– Но лучше раньше, чем позже, – опять обратился к народной мудрости Агеев. – А то еще кого-нибудь пришил бы. У него же никаких моральных устоев. А мы устроим ему горячую встречу. С корабля на бал – сразу на очную ставку с Гриневым.

Гриневу уже предъявили доказательство его соучастия в убийстве Заботиной. Он пережил немало неприятных минут, когда понял: не зря ему в рот засовывали палочку и брали образец слюны. Кто ж знал, что таким образом определяется малопонятное слово ДНК, что в его случае означало – именно его частицы эпителия, опять-таки непонятное слово, обнаружили под ногтями у Митькиной бабки. Старуха хоть и спала на тот момент, когда Митька дал отмашку пришить ее, проснулась от первого же удара Митькиного ножа. И когда увидела над собой четырех озверевших мужиков, цапнула ближайшего к ней, а им оказался Гринев. Потом, конечно, она уже отбиваться не могла, потому что Гринев навалился на нее и с силой дважды воткнул в ее старческое тело свой столовый нож. Больше, он посчитал, и не нужно было, потому что она сразу обмякла, и когда остальные завершали дело, по сути их удары были уж лишними. Кто ж знал, что, разодрав Гриневу щеку, она подцепила ногтями частицы его кожи! Этого самого эпителия, о котором он сроду не слышал. Вот не зря говорят: век живи – век учись. Ну что ж, в другой раз будет умнее. Утешало одно: он все еще держался молодцом и не раскалывался о том, кто же были остальные подельники. Он даже гордился собой, что на какие только хитрости ни пускались дознаватели, как только ни пытались задурить ему голову, как ни запугивали, он на все их вопросы отвечал одно: был пьян, не помнит, не знает. Пускай менты ищут, только так он может почувствовать свое превосходство над ними.

Гринев не держал зла на Клесова, хотя тот вовремя затихарился, а отдуваться приходилось ему одному. Он бы на месте Митьки сделал так же. Клесов друга не обидел, передал ему бабкино золотишко и разрешил оставить себе долю из выручки. Это уже такая непруха, что Гринева нашли чуть ли не сразу. И кто его заложил? Если бы кто-то из своих, то им бы уже устроили очную ставку. А так получается, что мужики гуляют, а у ментов руки коротки их достать. Тогда кто? Он ни с кем не успел поделиться своими подвигами. Вот эта мысль не давала покоя Гриневу. Потому что хотелось знать имя гада и вынашивать планы мести. Жизнь длинная. И если часть ее он проведет в тюрьме, так что из того? И в зоне люди живут. Зато потом было бы кого прижать. Так сказать, была бы в жизни цель.

18

Степан окинул придирчивым взглядом новую футболку Сергея и неодобрительно заметил:

– Ну, и во что ты вырядился?

– А чего? – не понимая, чем не угодил напарнику, взглянул на надпись на груди Сергей. – Написано на английском, что она военная – «милитари».

– Тьфу ты, а я думал, что ты за войну.

Сергей хмыкнул.

– Еще чего! У меня оба прадеда в войну полегли. Это стиль такой сейчас в моде – военная одежда. Я парень молодой, не могу, как ты, в рубашках ходить, да еще заправлять их в штаны. Вот будет мне сорок восемь, тогда посмотрим.

– А что тебе мои сорок восемь? – обиделся Степан. – Я старый, что ли? Нашел старика!

– Я ж не сказал, что старый. Я имел в виду – солидный, важный господин.

– «Господин», – передразнил Сергея старший товарищ. – Нашел господина. Я из рабоче-крестьянской семьи. Это у тебя в семье господа были.

– И чего плохого? Один дед был врачом, второй инженером. Это не господа. Интеллигенция. Ты что, не с той ноги встал? Как-то реагируешь обостренно. С женой поссорился, что ли?

– Да ну их… – махнул неопределенно рукой Степан. – Вчера Валюшка жене нагрубила, она ей по мордам и звезданула. Дуются теперь друг на друга, на мне зло вымещают.

– Ты не прав, Степан. Держи своих женщин в узде. Это что такое, на тебе отыгрываться? Мужик ты или нет? А своей Валюшке устрой порку. Сегодня как раз суббота. В старину родители по субботам порку устраивали. Читал Горького? Его дед каждую субботу порол. Вырастил человеком. В люди вывел.

– А, помню, – обрадовался Степан. – Мы в школе учили. Книга «В людях» называется.

– Ну, не совсем про это, – уклонился от критики школьных познаний друга Сергей. – В этой-то ничего хорошего о жизни героя нет. Зато уже в зрелом возрасте он прославился, из Италии не вылезал. Вот, думаю, разве плохо в те времена пролетарским писателям жилось? На солнышке грелся на острове Капри, горя не знал.

Степан притормозил у ворот дома отдыха «Сосновая роща».

– Нас уже знает администрация всех домов отдыха. Вот, небось, страху на них нагнали. То одних просим опознать, то других.

В «Сосновой роще» человека с гитарой никто из сотрудников не вспомнил. Он здесь не отдыхал и никогда не работал.

В машине Сергей поменялся местами со Степаном и сел за руль. В кармане зазвонил мобильный. Сергей долго возился, пока вытащил телефон, потому что в новых джинсах карманы были еще не разношены. Наконец, он извлек телефон и посмотрел на дисплей. Звонила Нина. Почему-то Сергей почувствовал тревогу и не сумел скрыть ее.

– Что-то случилось?