Считалочка для бомбы

За столом сидели двое столь же хмурых людей в белых халатах, как и тот, что встретил Свету. Они немедленно принялись с интересом разглядывать Свету. Один из них был жилист и лыс, и диким образом на его худощавом лице выделялись чудовищные очки с массивными стеклами. Второй был седовлас, носаст и лохмат, словно Альберт Эйнштейн. Оба были в возрасте и вид имели почтенный.

– Вот, – гордо сказал человек, приведший девочку, – знакомьтесь: самый настоящий Игрок! Прошу любить и жаловать. Света, это наши сотрудники. Ученые – в очках – доцент Редькин, а тот – доцент Арбузов. Я – доцент Виноградов.

Человек, оказавшийся доцентом Виноградовым, посадил Свету на стул и сел рядом.

Некоторое время царила тишина. Затем доцент Редькин сказал:

– Здравствуйте, Игрок. Вам уже сказали, куда вы попали?

– Нет, – тихо сказала Света.

– Это Академия Волшебных Игр, – сказал обладатель могучих очков. – Здесь мы пытаемся понять – что же происходит с людьми, попавшими сюда, внутрь так называемой Локализации, в так называемую Волшебную Москву…

– Погоди! – остановил говорившего доцент Виноградов. – Ведь ты говоришь не со взрослым! Это ребенок. Ей шесть лет…

Доценты Редькин и Арбузов переглянулись.

– А, – сказал Редькин. – Понятно. Ведьмины выходки.

– Именно! – подтвердил Виноградов, подняв к потолку указательный палец.

Потолок был сер и покрыт трещинами. Стены, кстати, тоже не страдали ремонтом. Наука была по-прежнему на своем месте – то есть, в загоне.

Света длинно и тяжело вздохнула.

– Игроку надо помочь! – заявил Арбузов. – Игра требует, чтобы Игрок играл. Если Игрок не играет, то это не Игра.

– Доцент, вы, как всегда, непробиваемо логичны, – сказал Редькин и поправил сползающие с носа очки. – Только как вы это себе представляете?

– Мы можем собрать понемногу возраста у наших сотрудниц, – предложил Арбузов. – Они все так выглядят, прости господи, что никто даже не заметит…

– Вы в своем уме, доцент? – возмутился Виноградов. – Они и так еле ноги таскают! И вообще, это ненаучно!

– Я бы даже сказал – лженаучно! – желчно добавил Редькин, и очки его немедленно запотели.

Он снял их и, подслеповато щурясь, протер их тем, что попалось под руку. Под руку попалась засушенная летучая мышь. Когда Редькин водрузил очки на место, он брезгливо бросил мышь в сторону. Та с писком взлетела и забилась в огромной паутине в верхнем углу комнаты.

Света снова вздохнула. Она была слишком далека от этих споров. Ее тянуло в сон.

– Давайте действовать, как профессионалы, – сказал Виноградов. – Игрок – это элемент Игры. Верно?

– Я бы даже сказал – Игрок Игры, – кивнул Редькин.

– Тоже мне – открыл бином Ньютона! – усмехнулся Арбузов.

– А зря смеетесь, доцент, – сказал Виноградов. – Я хочу, чтобы объект рассматривали именно, как Игрока, а не как потерпевшую от собственной неопытности ведьму…

– Я так и понял, доцент, – буркнул Арбузов, ощетинившись мохнатой прической. – И что из этого следует?

– Из этого следует, – сказал Виноградов, что надо следовать логике Игры. – Поставим вопрос так: зачем Игре понадобилось состарить девочку?

– Игрока! – строго поправил Редькин. – В нашей науке нет никаких девочек!

– Логично, – нехотя согласился Арбузов.

– Хорошо, – сказал Виноградов. – Итак – зачем?

Доценты крепко задумались. Наконец, доцент Арбузов развел руками:

– А черт его знает – зачем!

– Логично, – согласился Редькин.

– Конечно, – авторитетно сказал Виноградов. – В Игре все логично! У Игрока есть определенная Цель. Даже, если нет Правил – а их пока нет – и цель ему незнакома, она все равно есть. И Игрок идет к ней…

– Неосознанно, – сказал Арбузов.

– Интуитивно, – сказал Редькин и поймал на себе ревнивый взгляд лохматого коллеги. Видимо, тот сам хотел произнести это мудреное слово.

– Именно так было на предыдущем этапе Игры, – продолжил Винградов. – Игрок должен был найти Магистра Правил. Почему бы не предположить, что и сейчас Цель Игры – та же?

– Но ведь Магистр – ребенок! – возразил Редькин, поправляя упорно слезающие очки.

– А Игрок – кто? – возразил Арбузов. – Тоже ребенок…

– Резонно, – согласился Редькин, в упор рассматривая дремлющую Свету. – Только очень старый ребенок.

Дверь душераздирающе заскрипела и, гремя прикованной к ноге цепью, в комнату вошел жуткого вида коротышка в замызганном халате. Света вздрогнула и проснулась, подслеповато щурясь на свет.

– Лаборантам положено стучаться, – брюзгливо сказал Арбузов.

– Гы! – оскалился вошедший неровными рядами мелких острых зубов. – Вам тут из Старой Башни передали. Для опытов…

Из волосатой короткопалой руки высыпались на стол маленькие цветные камушки.

– Камни Азарта? – недоуменно произнес Арбузов.

– Почем мне знать? – пробурчал коротышка и, гремя цепью, удалился, напоследок громко хлопнув дверью.

– Это его! Темы! – слабо протянула Света, указывая на камни.

– Знакомые вещицы? – прищурился Арбузов.

– Темины игрушки… – сказал Света и, протянув мелко дрожащую руку, взяла со стола красный камешек.

– Интересные игрушки у вашего Темы, – с сомнением произнес Редькин. – Он, что же, гном?

– А, правда, кто у нас Тема? – осторожно спросил Виноградов.