School game (СИ)

А что тут скажешь? Врезал потому, что этот рыжий обсос полез своей рукой, от которой уже хочется кончить, к его жизненно важному органу? И самое противное — он не убрал руку сразу. Как всегда, долбоебина. Милкович протер рукой по лицу, обреченно вздыхая, показывая, насколько эта тема ему не интересна. Ну, подумаешь, что тут такого? В обычной школе этому бы не придали нужного значения. Но тут Микки словно самый опасный преступник, а Лейхи мать-героиня, закрывая своим телом бедного Йена, такого всего невинного, но с кривоватой улыбкой, которая даже сейчас была на его лице, смотря на брюнета.

— Моя вина, Миссис Одри, — начал Галлагер, освобождая себя от надоедливого разговора, который мог бы продлится вечность. Потому что Микки — аквариумная рыбка, которая только блымкает и молчит.

Одри с интересом перевела взгляд на эту сладкую парочку. Теперь, кажется, картинка сложилось. Кто-кого трахал не важно, но Микки не такой тупой, чтобы не понять очевидного. Ему стало до жути противно, представляя как они вместе. То ли маленький процент ревности проскочил внутри, потому что Йен умеет доставлять удовольствие, а этот химик не заслуживает такого. Его дорогие костюмы, айфон, навороченная машина — от всех этих мелочей уже воротило Милковича. Мажорчик ебанный. Он никогда не любил таких людей, а представления о том, что рыжик берет у него в рот просто доводило до жестокой тошноты.

И вот опять, Галлагер впрягается за него. Ну и пусть, он же реально виноват. Его гребанная рука, которая довела Милковича до дикого и почти животного возбуждения. Да блять, что с ним не так? Теперь этот вопрос стал в топ часто задаваемых.

— Вот не нужно покрывать его, Йен, — и не без этого, Чарли как всегда вставил свои слова, почти незаметно дотрагиваясь до руки парня, от чего он быстро дергает ею.

Все это не замечает никто? Да это же очевидно, господи. Это школа для слепых, явно. Потому что каждый говорит: « Лейхи и Галлагер такие хорошие друзья» и прочую поебень. Друзья? Да они заднеприводные, неужели так сложно сложить два плюс два.

Разговоры смешались и превратились в кашу, но Микки не участвовал в этом балагане, он вышел сухим из воды, а это многого стоит. Теперь никаких «спасибо» или тупых просьб. Флаг в руки этому рыжему, хочет быть героем? Пожалуйста, никто не мешает. Милкович не чувствовал ни капли своей вины, если бы Галлагеру было хотя бы плохо и он оказался на больничной койке, тогда вполне реально, что брюнету стало бы немножко его жалко. А так — хуй там был.

Чарли свирепо вышел из кабинета, сильно хлопая новенькой дверью, от чего табличка с именем на ней чуть не отвалилась. Одри сдвинула брови на переносице, но потом кивнула в сторону, чтобы они тоже уходили.

Все решилось лучше, чем могло было. Йен полностью взял вину на свои плечи, сказав, что заслужил. А Милкович не тот парень, который будет терпеть такое. Так эта ситуация и замялась: если двое совершенно спокойны, то есть ли смысл разводить из этого катастрофу? Только вот химик был не в восторге, понятно почему, этого рыжего он защищает, как преданный пес, а Милковича бы убил при первой же возможности. Ну, кто кого, кто кого.

Милкович покинул кабинет первым, идя по длинному коридору в полном одиночестве. Благо, сейчас был урок, и нет тупых малолетних уродов, которые путаются под ногами. Директриса отпустила их обоих из-за этого неприятного конфуза. Да блин, он каждый день готов бить Галлагеру по носу, лишь бы его отпускали домой пораньше. В раздевалке висело слишком много верхней одежды, и брюнет приложил огромные усилия, чтобы найти свою парку болотного цвета и , застегнув ее до конца, он собирался покинуть это место, думая о том, чем заняться. Вариантов было немного: или посмотреть что-то по телевизору, или же просто сладко поспать, потому что вставать в такую рань он до сих пор не мог привыкнуть.

— Так что, к тебе идем? — рыжий шагнул внутрь раздевалки, прикрывая дверь.

Он искал свое пальто. У него было шикарное кашемировое пальто черного цвета. Оно идеально подходило ему, будто создано чисто для Йена, выделяя его рыжие волосы и бледную кожу, от чего он смотрелся еще шикарнее в миллионы раз. Милкович, стоя в своей потрепанной парке чувствовал себя слегка неловко, когда Галлагер надел свою верхнюю одежду.

Кажется, брюнет завис, смотря на Галлагера, будто он находится в картиной галерее, а Йен слишком красивая картинка, нарисована слишком идеально. Понадобилось еще пару минут, чтобы Микки смог вспомнить, что же все-таки сказал этот сучёныш.

— Хочешь поговорить об этом? — грубость и злость слышалась в тоне Микки, когда он прижал Галлагера к стене, и держал очень сильно, вжимая подростка в обшарпанную штукатуру, оставляя маленькие синяки на лопатках. Но Йен и не думал вырваться, он стоял смирно.

— Да, хочу поговорить о том, как ты стонал, — ерзал Галлагер, наблюдая за Милковичем, который вскипает как чайник на плите. Это даже немного забавляло, но Йен все еще немного боялся брюнета, хотя точно знал, чего хотят оба.

Йен хочет только для галочки, а Микки и правда хочет.