СД. Двадцатый том. Часть 1 (СИ)

Дверь открылась, лицо обдал прохладный ветерок, а затем все вокруг задрожало пустынным миражом. Стены, пол и потолок начали походить на встревоженную водную гладь, после чего, с громким треском, разом замерли, а дверь захлопнулась.

С виду могло показаться, что ничего не произошло и они остались все в той же комнате, что и прежде. Вот только со стен пропали ожоги в тех местах, где недавно сверкали волшебные руны, а двери на стенах постепенно слились воедино с каменной кладкой, вновь заточая отряд в неприметном каменном мешке, освещенным тусклыми факелами.

Все это выглядело, как…

— Аномалия, — прошептала стоявшая рядом с Хаджаром Лэтэя. — Комната выглядит, как будто мы в аномалии.

Генерал кивнул. В памяти еще были живы его с Лэтэей приключения в аномалии, где им пришлось сражаться с Бессмертным. И то, что происходило здесь, действительно вызывало сходные ощущения.

Но аномалии — это ведь природные катаклизмы. Сбои в полотне самой реальности. Ошибки музыканта, собиравшего мелодию на ладах Ронг’Жа или оговорки барда, рассказывающего легенды у костра.

И все же, Хаджар видел то, что видел. Каким бы образом Горшечник не добился подобного, но он создал рукотворную аномалию. Что, в целом, объясняло её странные свойства и тот факт, что она была способна привести их в Северные Земли.

— И что теперь? — спросил Шакх.

Озвученный вопрос напрашивался сам собой. Они простояли уже не меньше минуты, а в комнате все так же ничего не происходило.

— Мы должны выбрать сражающегося, — пояснил Арнин. — Тот, кто бросит вызов этой комнате, должен сделать шаг вперед и…

И Албадурт, не дожидаясь окончания фразы, смело шагнул в центр комнаты.

Глава 1768

В ту же секунду воздух в комнате наполнился холодом, температура, словно испугавшись ползущего по стенам инея, начала стремительно падать. Казалось, что сами стены задышали зимой, и отряд со смесью тревожного восхищения наблюдал за волшебной трансформацией.

От камней стен комнаты начали отделяться фрагменты, притягиваемые невидимой силой, заставлявшей парить многотонные блоки на манер легких перьев. Энергия в комнате стала видимой невооруженному взгляду. Она потрескивала, напоминая смесь молний и того серебристого света, что недавно продемонстрировал Арнин.

Едва зримыми дланями опытного гончара, вспышки света секли камни, заставляя тех по частям собираться в массивную, внушительную фигуру. Она поднялась над отрядом, ее плотью, вобрав в себя силу самой земли, стали древние скалы.

Когда голем открыл глаза, сияние энергий в комнате вспыхнуло с новой силой, и ледяной холод, грызший стены и плоть смертных, вдруг начал втягиваться в тело создания.

Не прошло и мгновения, как каменная форма голема оказалась заключена в сверкающую ледяную броню, кристаллы которой все нарастали друг на друга и застывали в очертаниях пластин, пока вся фигура не была окутана ледяным панцирем. Глаза голема, еще недавно темные и пустые, загорелись ледяным голубым пламенем, а его массивные руки согнулись, демонстрируя грозную силу.

Ледяной голем встал перед отрядом, представляя собой слияние двух элементов, которые, казалось, черпали свою силу из самой ткани окружающего мира-лабиринта. Но несмотря на всю грозность, он не двигался. Будто пребывал в немом ожидании того, что предпримет Албадурт.

— Молот, Наковальни и Предки, — выдохнул гном, после чего низко поклонился и, осенив себя священным знаменем Рубиновой Горы, скинул с себя одежды, оставшись в одних кожаных штанах.

В руках он сжимал два коротких топора, а по телу засверкали зеленым огнем руны Удун, вливая в сущность гнома силу разъяренных недр земли.

— Алба-удун в конец обезумел, — Шакх спрятал лицо в ладонях.

Никто ему ничего не ответил. Вряд ли кто-то, кроме Хаджара, знал, что перед ними появился не просто голем, а одно из существ, являвшихся едва ли не священным для народа Рубиновой Горы.

В их мифологии присутствовало четыре таких голема, носящих одеяния из разных элеменетов. Один из них, что в ледяной броне, остужал выкованную сталь и закалял её. Создание, посланное в помощь народу гномов их прародителем. Но все эти големы либо были давно разрушены в войнах с захватчиками, либо канули в историю.

И вот теперь Албадурт стоял против создания, вышедшего из историй матерей их матерей.

— Это честь для меня, — произнес гном на подгорном языке. — Окончить твои создания, Великий Мастер.

Голем промолчал. Лишь ярче стали сверкать его глаза, а руки сжались в огромных кулаках.

А затем создание двинулось в сторону крохотного, на его фоне, Албадурта и началось сражение.

С каждым шагом голема земля, разом увеличившейся в размерах комнаты, дрожала под титаническим весом, а холод от его ледяных доспехов облизывал кожу и разбивал камни, заставляя те превращаться в ледяные кристаллы.

Альбадурт даже не думал уклоняться или отходить. Маленький гном решительно встал перед ледяным титаном; его пламенный дух не дрогнул перед присутствием голема. Руны на теле гнома задвигались, сливаясь в очертания доспехов, напоминающих чем-то те, что сейчас сверкали на теле голема.