СД. Том 13 (СИ)

– То, что ты и так уже понял. Бутон Ледяной Скорби способен удержать чужую душу внутри не живого и не мертвого тела. Но он настолько хрупок, что простая царапина способна расколоть его на тысячи осколков и уничтожить содержимое. Твою жену и ребенка не ждал бы круг перерождения. И та судьба, на которую ты был готов, когда решил предать свои клятвы, ждала бы их из-за тебя самого. Ты бы убил их своими руками. И, тогда, умер бы сам, не выдержав осознания содеянного, либо вновь вступил на путь мщения. В любом случае – Дергер бы оказался в выигрыше.

– Мщения… кому и зачем.

Вместо ответа Хельмер протянул Хаджару клочок пергамента.

– Она его оставила.

Она…

Нет…

Но Хаджар знал, что это было так. Он чувствовал её пламя, исходящее от записки. Так же, как ощущал её запах в разрушенной избе.

Просто не хотел в это верить.

И, все же, он взял пергамент, развернул и прочитал.

“Мне потребовалось слишком много времени, отец, чтобы понять – Санкеш был прав. Слабый не может быть счастлив. Я тебе это доказала. Вот твое счастье. Можешь смотреть на него, но дотронуться не сможешь. Я отправляюсь на Седьмое Небо. И я буду слугой Дергера, чтобы стать сильнейшей. Если сможешь – доберись до меня. Ибо пока бьется мое сердце, твое счастье не будет освобождено”.

Хаджар впервые видел почерк Азреи.

И та боль, которую он испытывал от одного его вида, была несравнима. Несравнима ни с чем, что он испытывал в своей жизни.

– Нет ничего страшнее, Хаджар, чем отвергнутая женщина, – Хельмер продекламировал, старую, как мир, мудрость. – мне жаль, Хаджар. Действительно жаль.

– Она не знала… – Хаджар не знал, кого он убеждал в большей степени – Хельмера или себя. Может, сразу обоих. – не знала, что Ледяную Скорбь можно разрушить и… – тут Хаджар осекся и еще раз посмотрел на демона. Тот все так же стоял в темном углу. Его правая рука – скрыта под серым плащом. В левой покоилась кровавая сфера. И алый глаз сверкал из-под шляпы. – план Дергера почти увенчался успехом – ты сам это сказал… и сам же ему помешал. Зачем? В чем твоя выгода?

– Выгода? – переспросил Хельмер. – не забывай, Хаджар, ты и так обязан выполнить одну мою просьбу, – Хаджар помнил уговор, который они заключили в Грэвэн’Доре, обители Ана’Бри. – так что мне от тебя ничего не нужно.

– Тогда – зачем?

Хельмер вздохнул и ненадолго закрыл один свой глаз.

– Я не святой, Хаджар. Далеко не святой. И большая часть историй, которыми пугают детей от моего имени – истина. Некоторые даже преуменьшение, но… у меня свой путь. Своя честь. И я следую ей. Но то, что сделал Дергер… если бы он убил твои родных, я бы тебе даже не намекнул на его вмешательство. Но заставить человека, дав ему надежду, отнять жизнь у самого ценного собственными руками, чтобы просто посмотреть, как тот будет дергаться приколотой булавкой бабочкой… это бесчестно. И это не достойно ни бога, ни демона. Это слишком… человечно. Так что веришь или нет, но я сейчас поступаю так, как поступаю лишь потому, что мне так велит честь, – и Хаджар, почему-то, верил. – С куда большим удовольствием я бы сейчас купался в ванной из крови девственниц… с парой этих самых девственниц.

И в это Хаджар тоже верил.

– Значит…

– Значит, – в который раз перебил Хельмер. – то, что ты сейчас меня не слушаешь, можно списать на легкий шок. Повторю еще раз – все, в этом мире, существует за счет равновесия и баланса. Цветок Ледяной Скорби – олицетворения льда. И, значит, разрушить его чары можно не только убив того, кто их использовал, но еще и…

– Цветком, чей стебель, выращен из дыма и пепла тысячи тысяч расплавленных клинков, а бутон из пламени, пылавшего с начала эпох в кузнечном горне, – прошептал Хаджар. Он вспомнил. Вспомнил произошедшее так много лет назад. И лишь надеялся, что еще не поздно. – Отправь меня в мир Духов. В рощу Теанта.

И вновь кровожадная улыбка.

– Торопись, Хаджар, – и Хельмер взмахнул кровавой сферой. Глава 1200

Здесь все выглядело так же, как и запомнил Хаджар. Будто не прошло тех десятилетий, что минуло с тех пор, как сюда спустился человек, несущий с собой огненный цветок.

Хаджар даже увидел собственные следы, которые вели в глубь темнолесья приграничья Тир-на-Ног, прекрасного города, где никто не стареет, где веселью нет конца, где самые прекрасные из юношей и девушек пью лучшее вино из бокалов, что наполняют сами себя.

И два трона стоят в двух частях города.

В той части, где не бывает света дня и лишь сумерки разгоняют, порой, бесконечную ночь, стоит трон изо льда и костей и прекрасная, величественная Мэб, с черными глазами и волосами из света звезд правит с него Зимним Двором.

В другой же части, где свет солнца скрещивается с пламенем костром, на троне из огня и зеленой листвы, сидит радушная и любящая Титания, с глазами цвета горячего золота и волосами из белоснежных цветов, она заботиться о Летнем Дворе.