СД. Том 17 (СИ)

Их даже описывать бесполезно, потому как каждая будет достойна собственного зала портретов и скульптур в лучших дворцах.

– Не знаю, что её привлекло во мне, – пожал плечами Пустынный Мираж (татуировка Имени украшала его левую руку) и подвинул фигуру ладьи. – Мы предавалась утехам на барханах, а вокруг нас не было никого, кроме миражей таинственных городов и стран, рожденных зноем и холодом. Так я и получил Имя.

У каждого свой путь в Имени. И никто, даже величайшие мудрецы, до сих пор не знали, с чем это связано и что это вообще такое – Имя.

– Когда её исследование закончилось, то она предложила мне отправиться вместе с ней. Сюда, в Чужие Земли. Ей требовался помощник в секте, – Шакх похлопал по бедру, где на поясе кафтана висел медальон секты Сумеречных Тайн. – Я даже не раздумывал. Меня больше ничего не держало на родине. Служить всю жизнь охранником караванов и бодаться с бедуинами за доступ к оазису?

– Ты выбрал странствия, – Хаджар отбил нападение на короля ловкой контратакой конем.

– Именно, – кивнул Шакх. – И, надеюсь, Ветер Северных Долин, ты не винишь меня, что я не попросил её отправиться сперва за вами.

– Нет, – честно ответил Хаджар. – у каждого из нас свой путь. Ты прошел своим. А я – своим. Я лишь рад, что они снова пересеклись и мы смогли сказать друг другу теплые слова.

– Я давно вас не виню в произошедшем, Хаджар. Ни тебя, ни Эйнена. Такова жизнь адептов. Мы теряем и мы находим. И лишь боги свидетели наших собственных трагедий.

Хаджар промолчал. Насчет богов он не был согласен, но к чему эту пустые препирательства. Редко когда у адепта выдавалась возможность встретиться с тем, кто помнил начало твоего пути.

И еще реже, когда ты мог назвать этого человека другом.

– Так началось мое услужение секте Сумречных Тайн, – продолжил рассказ Шакх. – А что было дальше – чистое везение. Я тренировался со своими парными саблями и, в один день, мимо бараков слуг проходил один из мастеров секты. Он не был родом из Моря Песка, но путешествовал там, когда пытался лучше разобраться в своей магии песка.

Маги… они как лучники – чем дальше по пути развития, тем реже встречались и те, и другие. Слишком много времени и ресурсов требовалось, чтобы продвигаться по их стезе. Порой на тысячу могущественных адептов с трудом встретишь десяток магов или лучников.

– Он предложил мне сделку, которую я не мог не принять. Так я начал помогать ему с Именем Песка, отправляясь с ним по пустыням Чужих Земель. А он, в свою очередь, обучал меня чему мог и подарил знание о Терны.

Хаджар уже ощутил в Шакхе маленькую вспышку Терны. Осколок столь незначительный, что незаметный даже на фоне Лэтэи. Это сложно было назвать “знание о Терне”, но, кто знает, как принято в Сумеречных Тайнах.

– Так я сперва стал учеником внешнего круга, а потом, – Шакх отодвинул короля и подготовил себе почву для попытки поставить мат Хаджару. – вместе с Этелинэ и её товарищами, мы попали в аномалию.

– Аномалию?

Шакх кивнул.

– Я понимаю твое удивление. Я сам никогда не верил в их существование но… – Пустынный Мираж провел ладонью по шрамам на лице и шее. – Там мы встретили Дикого Бога и пещеру, полную ловушек и того, что я никогда не смогу описать человеку, не бывавшему в аномалии. Я видел такое, Хаджар, что заставила меня усомниться в своей разумности.

Аномалии… Хаджар так много слышал о них, но еще никогда прежде не видел того, кто побывал в такой. И вот – эта участь выпала на долю Шакха.

– Ты…

– Мне повезло, – голос Шакха потяжелел, а взгляд потускнел. – Но иногда мне кажется, что наоборот – мне не повезло выжить там.

Глава 1511

Они помолчали немного, каждый думая о своем. Хаджар понял, откуда у Шакха такой же взгляд, как Хаджар видел у себя, Примуса, Эссенин, Солнцеликого и много у кого еще.

Взгляд человека, оставшегося в вечном одиночестве на своем пути развития.

— Когда мудрецы говорят нам о единственном спутнике по пути развития и то, что это чувство сильно отличается от простой любви смертных — мы слушаем, но не понимаем. И от того – не верим, — Шакх задумался над доской. – Понимание приходит лишь когда теряем, и лишь тогда вспоминаем, что мудрецы были одиноки. Мудрость и шрамы, Хаджар, теперь я понял, что одного без другого не приходит.

Шакх повзрослел.

Сильно повзрослел.

Перед Хаджаром сидел на юноша, не способный увидеть дальше собственного носа, а опытный воин, знающий цену жизни.

– Они все погибли, – произнес Шакх то, что и так уже видел в его глазах Хаджар. – а мне досталась дурацкая техника медитации, сделавшая меня Небесным Императором и доспех. Все, о чем я мог мечтать прежде и все, что с радостью бы отдал, чтобы ввернуть их обратно.

Хаджар понимал, о чем говорит Шакх. И, видят Вечерние Звезды и слышит Высокое Небо, в этом мире бродило слишком много тех, в ком откликнулись бы слова Пустынного Миража и кто бы мог и сам рассказать подобную историю.

— “Пообещай… что… не вступишь в мир боевых искусств… там лишь несчастье”.