Сдаёшься?

Таня переоделась в походный костюм и, махнув рукой Наде, побежала за калитку. Позвякивали котелки, ребята гуськом выстроились на шоссе. Вдоль строя ребят ходила Берта Бруновна и говорила всем одно и то же:

— Ноги, ноги аккуратнее обувайте, главное в походе — ноги.

«Вставай-вставай» — прохрипел за забором горн Зорина, и сейчас это значило, что поход начался.

Ребята пошли. Вдоль забора бежали малыши и махали панамками. За забором стояли Андрей Петрович и Огниха. Может быть, к забору подошел Глеб. Может быть, к забору подошла Надя. Может быть, они все улыбались и махали им вслед руками. Таня больше не оборачивалась — сейчас самое главное было пойти в поход и вернуться как можно быстрее. Котелок, прицепленный к ее рюкзаку Глебом, бился о железные застежки и весело позвякивал. Хорошо идти быстро вместе со всеми по новым, незнакомым дорогам. Хорошо лежать вместе со всеми в траве на поляне, залитой солнцем, положив усталые ноги на рюкзак, хорошо есть вместе со всеми пахнущую дымом кашу с мясом, хорошо вместе со всеми ночевать в деревне на сеновале — хорошо быть вместе со всеми, когда кто-то один ждет тебя обратно..

На третий день, вечером, Таня сидела с девочками возле маленького костра перед шалашом, который они сделали с Люсей. Девочки молчали и смотрели на гладкую воду озера. В темной воде отражались звезды, тоненькая, как выеденная арбузная корка, луна, сосны, шалаши и костры. От этого озеро было красивым и таинственным. От костра лица девочек сделались розовыми, а глаза — большими и блестящими. У большого костра сидела Синица с мальчиками. Мальчики варили в ведре уху из наловленной рыбы. Из ведра шел горячий рыбный пар. Мальчики громко пели песню про Гитлера: «Мы для этой гадины отыщем перекладину», — и эхо разносилось по темному озеру.

— Таня, а чем кончилась сказка про русалочку? Убила русалочка принца? — спросила Люся.

— Да, да, Цветкова, ты нам не досказала, — заговорили девочки.

— Когда молодые ушли, — сказала Таня, — то русалочка, оставшись одна на палубе, опять увидела своих сестер. «Убей принца и вернись к нам, — запели они, протягивая нож, — спеши! Видишь, в небе показалась алая заря!» — «Хорошо», — сказала русалочка и взяла нож.

Люся громко вздохнула и длинной палкой пошевелила ветки в костре. От этого вверх от костра полетел к темному небу целый сноп маленьких искр.

— …и нож дрогнул в руках русалочки. Но промелькнуло еще мгновение, и она бросила нож в волны, которые покраснели, точно обагренные кровью, в том месте, где он упал. Еще раз посмотрела она на принца, бросилась с корабля в море и почувствовала, как тело ее расплывается пеной. И она превратилась в дочь воздуха, и принц и принцесса никогда и нигде не могли ее найти.

— А что такое «никогда и нигде»? — спросила Аллочка.

— Нигде и никогда — это нигде и никогда, — ответила Римма.

— И все? — спросила Аллочка.

— И все, — сказала Римма.

— Я не верю, — сказала Аллочка.

— Как хочешь, можешь не верить, но это так и есть, — сказала Римма.

— Глупая сказка, — сказала Валя Козлова, — ну при чем тут волосы бабушки?

— Бабушка очень любила русалочку, — сказала Люся.

— И поэтому должна была стать лысой? Это же несправедливо, — сказала Валя.

Девочки молчали и расширенными темными глазами смотрели в огонь. Их лица от огня были очень красивыми.

— А знаете, почему Огнев не пошел в поход, — тихо сказала Валя. — Из-за Надьки. А знаете почему?

— Почему, почему? — зашептали девочки.

— А у нее груди большие, — сказала Валя.

— Да ну тебя, Козлова, — сказала Римма. — Пошли спать, а то опять черт знает до чего договоримся.

Девочки одна за другой поднялись и пошли к своим шалашам. Мальчики заливали большой костер водой. Таня и Люся долго сидели у тлеющего костра и смотрели на неподвижную воду озера.

На следующее утро на берега озера упал холодный туман, такой густой, что протянутых рук не было видно, а к обеду пошел сильный дождь. К вечеру начали протекать шалаши, потом намокли рюкзаки, и мокрые ветки шипели и не загорались. Объявили сбор, доели остатки сухого пайка, который тоже стал мокрым; побросали в лесу размокшие хлеб и крупу, сложили рюкзаки и двинулись к ближайшей деревне. Ночевали в деревенской школе, в пустом классе. Там было сухо и чисто. И когда проснулись, то увидели, что кто-то написал на школьной доске мелом: «Огнев + Цветкова = Любовь». Люся побежала к доске и стерла надпись своей новой крепдешиновой косынкой. После завтрака, который состоял из жидкого чая с кусочком сахара, вышли на шоссе, и Синица стала «голосовать» грузовикам. Третий грузовик остановился. Кузов был открыт, и дождь хлестал со всех сторон и тек по голой спине. Было очень холодно, но все смеялись и пели туристские пионерские песни, а Таня пела громче других. Хорошо мокнуть под дождем вместе со всеми, когда тот один, который ждет тебя, уже близко.