Сдаётся кладбище

На противоположной стороне бассейна, по широкой дорожке между рододендронами, ведущей к кабинкам, поправляя купальную шапочку, шла Джин Мэннинг. Розовый купальный костюм оттенял золотистый загар ее кожи. Рядом шагал Дейвис, на чьей атлетической смуглой фигуре красовались только алые плавки. Оба выглядели сошедшими с обложки журнала.

Позади, в коричневом купальном костюме, чуть менее старомодном, чем у Г. М., шел Хауард Беттертон с мячом для водного поло в руках.

Джин шагнула на широкую полосу травы между кустами и длинной стороной бассейна. О том, что вчера вечером она была сильно огорчена, свидетельствовали лишь темные тени под глазами.

— Помните, Сай! — крикнула она через бассейн. — На купание остается только пятнадцать минут. Потом теннис. А после, может быть, поплаваем еще.

— А ты помни, — сказал ей Дейвис, — что я взял выходной, чтобы доставить тебе удовольствие.

Они не стали идти к трамплину на северном краю. Бассейн окружал поросший мхом парапет, а еще ниже, над самой поверхностью воды, тянулись перила для рук.

Джин и Дейвис красиво нырнули с парапета в темную и непрозрачную, благодаря серым каменным бортам, воду и тут же скрылись из вида.

— Я более осторожен, джентльмены, — промолвил адвокат Беттертон.

Он бросил в воду мяч для поло и остановился на краю бассейна.

— Откуда у вас с утра столько энергии? — крикнул ему Г. М.

— Сам не знаю, — признался Беттертон. — Очевидно, из-за стремления быть бодрым и свежим перед работой. Ведь работа это все — по крайней мере, так говорят.

Он скорчил гримасу и улыбнулся. Коренастый и волосатый адвокат без пенсне постоянно моргал. Коснувшись воды ногой, он нашел ее вполне удовлетворительной. Сая Нортона восхищали его тактичность и непроницаемое лицо.

— Значит, через пятнадцать минут теннис, — сказал Беттертон. — Прошу прощения.

Не теряя достоинства, он шагнул вперед и с оглушительным плеском плюхнулся в воду.

— Г. М.! — свирепо прошептал Сай.

— А?

— Когда и где Мэннинг собирается исчезнуть? — Сай посмотрел на бассейн, и ему в голову пришла дикая мысль. — Вы не думаете, что…

— Не думаю. — Старый маэстро также был обеспокоен. — Только не при ярком дневном свете и не после завтрака. Для таких вещей нужны ночь и уханье совы. Как в деле с бронзовой лампой.[15]

Футах в двенадцати позади них над травой были установлены широкие качели с оранжевой обивкой и навесом от солнца. Ни сэру Генри Мерривейлу, ни Саю уже не хотелось развлекаться в стиле тритонов (правда, они бы ни за что в этом не признались). Поэтому они уселись на качели лицом к бассейну.

— Готова? — крикнул Дейвис среди плеска воды и взмахнул рукой.

Белый мяч, блеснув на солнце, полетел над водой к Джин, которая держалась одной рукой за ступеньку вышки. Беттертон неторопливо шагал по дну, как задумчивый проповедник.

Увидев Джин Мэннинг в купальном костюме, Сай уже не так беспокоился из-за ее сходства кое с кем. Джин выглядела куда менее зрелой, да и вообще, со вчерашнего вечера он думал об особе, которая должна была менее всего занимать его мысли, — избалованной и эгоистичной Кристал.

Голос Г. М. пробудил его от размышлений.

— Где Фред Мэннинг? Вы видели его сегодня утром, сынок?

— Нет. Но Стаффи сказал, что он подстригает изгородь. Не знаю, чем он занимается еще…

— Что касается этого, — вмешался сам Мэннинг, — могу заверить вас, что очень немногим.

Он приблизился с южной стороны в сандалиях на пробковой подошве — таких же, как у Г. М. и Сая, — настолько бесшумно, что его приход удивил, словно появление призрака.

Но Фредерик Мэннинг был вполне осязаем. На нем были его обычный свободный костюм из белой шерсти альпака и неплотно прилегающая к голове шляпа. Легкий шелковый шарф был повязан вокруг шеи и вправлен в пиджак в стиле сельского джентльмена. Одежду дополняли хлопчатобумажные перчатки, а в руке он держал садовые ножницы.

Мэннинг щелкнул ножницами в воздухе, как будто обезглавливая муху.

— Уверяю вас, — добавил он, взглянув на часы, — что еще несколько часов вы можете ничего не опасаться. А пока не хотите ли поплавать?

— А вы? — осведомился Г. М.

— Нет. Интересно, — продолжал Мэннинг, глядя на ножницы, — почему человек в здравом уме должен вести себя как полоумное земноводное, когда он может спокойно сидеть и читать? Или зачем ему загорать до такой степени, что становится больно надевать рубашку?

Из бассейна снова донесся плеск. Сбоку от Мэннинга, стоявшего лицом к Г. М., Сай увидел лицо Джин. Она больше не улыбалась, а казалась озадаченной и почти испуганной. Потом она поплыла кролем к мячу для поло.

— Скажите, сынок, — спросил Г. М. — Вчера вечером, во время обеда, у вас был долгий телефонный разговор с Нью-Йорком. А когда вы вернулись к столу, то выглядели как кот, проглотивший канарейку. В пределах… э-э… правил осведомиться, о чем был разговор?

Мэннинг с усмешкой посмотрел на него.

— Коли на то пошло, — ответил он, — то вы сами звонили в Нью-Йорк. Прошу прощения, но мне было любопытно узнать, какой номер вы записали в блокноте у аппарата. Это был телефонный номер в Бронксе.

Выражение лица Г. М. стало строгим и чопорным.