Сдайся мне (СИ)

— Найди Лесю, — только и успеваю выкрикнуть я Алексу.

Мирон уводит меня из клуба. Молча.

До самой машины он не разжимает пальцев на моем запястье и, лишь когда я оказываюсь в теплом салоне, отпускает. Забившись в угол подальше от водительского сиденья, я слежу за каждым движением предателя, задерживая дыхание на каждый его резкий выпад.

— Понравилось? — не поворачивая головы ко мне, спрашивает Мирон.

— Что?

— Зажиматься с этим твоим…понравилось?

— Нет.

Это все, на что хватает нас обоих. Автомобиль срывается с места и сразу набирает скорость. Мирон нервно перестраивается из ряда в ряд, выискивает места, где можно срезать, чтобы мы быстрее оказались в его квартире.

В. Его. Квартире.

Я надеялась, что он привезет меня домой и просто уедет. Не хочу сейчас находиться наедине с ним. Особенно когда он так на меня смотрит. Словно разорвать на кусочки мое тело — единственное его желание в этот момент.

— Отвези меня домой, — прошу, слабо надеясь на успех.

Ответом мне служит кривая усмешка. Мирон подходит к шкафу, где у него хранится алкоголь, и отпивает что-то крепкое прямо из бутылки. Сначала один глоток, затем второй. А после у меня создается ощущение, будто кто-то заменил виски на черный холодный чай, потому что предатель залпом вливает в себя около трети содержимого бутылки. И даже не морщится.

Это все похоже на какой-то дурной сон.

— Выпьешь? — скривив губы, спрашивает он.

— Не хочу. Я вызову такси, — я копаюсь в сумке, чтобы отыскать телефон, но он сразу исчезает у меня из рук.

Мирон обманчиво спокойно кладет его на стол, и тут же следует громкий звук удара. Бутылкой, горлышко которой все еще было зажато между его пальцев, предатель ударяет по экрану моего телефона.

— Что ты?!.. — бросившись вперед, я хочу спасти его, но Мир добивает экран вторым точным ударом.

Бутылка не выдерживает такого и рассыпается на осколки в его руке, виски смешивается с крупными каплями крови и заливает столешницу. Мирон как будто не чувствует боли, он просто стряхивает остатки стекла с порезанной ладони и заматывает ее первым попавшимся полотенцем.

— Тебе нужно обработать руку… — в замешательстве шепчу я.

— Уйди отсюда, Диана.

— Но у тебя кровь…

— Уйди, я сказал!

По коже прокатывает озноб от такой грубости. Со всех ног я срываюсь с места и бегу в ванную за…за аптечкой. Потому что порезы нужно хотя бы заклеить нормально, чтобы в них не попала инфекция!

Обратно я крадусь на цыпочках, сразу заметив предателя у открытого окна. Так вот почему здесь стало так холодно…

Мирон курит в одной футболке, уперевшись кулаком в оконную раму. Я подкрадываюсь к нему сзади, намеренно посильнее шоркая ногами, чтобы не напугать. Пальцами касаюсь его плеча, использую те же методы, что обычно применяются при установлении контакта с диким животным.

Но на предателя это не действует. Он скидывает со своего тела мою руку и заключает ее в грубую хватку, когда я пытаюсь вновь.

— Ты не поняла меня? — цедит он сквозь зубы.

— Обработаю тебе ладонь и уйду, — стою на своем.

Сдавшись, Мирон приваливается боком к тумбе и перехватывает тлеющую сигарету левой рукой. Правую он протягивает мне.

Я аккуратно вожу смоченной в антисептике ваткой по его коже, смываю кровь и прижимаю ее к порезам под недовольное шипение предателя. Тонким слоем накладываю заживляющую мазь и повязку поверх нее. У меня дрожат пальцы и финальный узелок получается лишь с третьей попытки.

— Теперь ты наконец-то начнешь меня слушаться?

— Нет, — я задираю голову, чтобы с вызовом посмотреть в его черные глаза. — Кто это был в клубе?

— Откуда я знаю? Какая-то девчонка, решившая пофлиртовать со мной.

— Я попросила Алекса поцеловать меня.

— Зачем?

Мы меняемся местами. Теперь я оказываюсь прижата к кухонному гарнитуру, а Мирон нависает сверху. Столешница неприятно упирается в район поясницы.

— Хотела тебя разозлить, — произнеся это, я закусываю губу.

— Может, ты еще и трахаться с ним начнешь по-настоящему мне назло?

— А если я уже?

Не успеваю вовремя прикусить язык, и это становится последней каплей для Мирона.

— Я просил тебя уйти. Я, блять, давал тебе возможность сделать это. По-хорошему, — он еще сильнее напирает на меня, хватает за бедра, больно впиваясь пальцами, и усаживает на тумбу.

— Я не… Не… — захлебываясь собственным страхом, когда его ладонь ложится на шею.

Он сдавливает пальцы ровно настолько, чтобы я не могла говорить, но могла дышать. Дергает мое платье к талии, раздвигает мне ноги, устраиваясь между ними.

Интонация его голоса не сулит мне ничего хорошего. Абсолютно ничего.

Пытаюсь его оттолкнуть, но он перехватывает обе моих руки и заводит те за спину. Ему достаточно легко удерживать их в таком положении даже при моих попытках противостоять его силе. Бессмысленных попытках, если честно.