Сдайся мне (СИ)

Наизнанку выворачивает от мелькающих в голове воспоминаний. То, что я самый настоящий мудак — не подлежит никаким сомнениям. Мудак, обидевший девочку, которая ничего мне не сделала.

Я всегда слышал, когда мне говорили «нет». Несмотря на состояние. Исключений не было ни разу. А теперь вот появилось. С той, которую я должен был защищать.

Если Диана так и не захочет со мной разговаривать — я пойму. Пойму, но не отступлю. Щенком побитым буду за ней таскаться, лишь бы знать, что зефирка не задумала ничего плохого. Я буду рядом, даже если Динь-Динь в каждую нашу встречу будет желать мне смерти.

Мне нужно чем-то занять себя, поэтому я еду разбираться со вторым пунктом, из-за которого так быстро вернулся в Питер.

Волошин.

Гондон, который прессует Диану.

Мои знакомые умельцы уже успели вскрыть движение денег по его личным счетам, так что теперь эта свинья не отвертится. Если, конечно, захочет жить. Амбалов его закрыли сразу же после нападения. Повязали на краденой тачке, мне даже стараться не пришлось.

В кабинет к нему я захожу, как к себе домой. С ноги открываю дверь, отодвинув пищащую девушку, которая с самого лифта пыталась мне помешать.

— Павел Сергеевич? — пинком отодвигаю стул и бросаю на стол выписки с его банковских счетов.

— А вы, позвольте, кто? Люд, кто этот молодой человек и почему охрана его пропустила?

— Они на обеде… Я пыталась ему помешать, но…

— Людочка, идите заниматься своими делами, — встреваю в их перепалку. — Здесь намечается приватный разговор.

— Я не собираюсь с вами разговаривать! Люда, позови охрану.

Волошин включает большого злого начальника, но тут же затыкается, когда я тонко намекаю ему на махинации:

— Зовите, Людочка, зовите. Заодно пусть и они послушают, как триста тысяч только в этом месяце оказались на личном счете господина Волошина.

— Выйди! — злобно рычит Паша-хуяша, не забыв еще и кулаком хлопнуть по столу для убедительности. — Ты кто такой, сосунок?

— На вашем месте я бы не оскорблял человека, который может вас засадить, — качаю головой. — Ознакомься, Волошин, а я пока кофейку бахну.

Пальцами я подталкиваю документацию к Сергеевичу и, приметив неплохую кофемашину в его кабинете, сооружаю себе чашку эспрессо. Пью специально медленно, наблюдая, как меняется морда ворюги с прилизанной волосней.

И глаза-то у нас забегали, и галстук вдруг стал зажать. Чудеса прям творятся.

— Откуда у тебя это?

— У вас, — поправляю Пашу Сергеевича. — Уважительнее надо относиться к незнакомым людям. Как ты уже понял, дорогой мой, в данный конкретный момент я взял тебя за яйца. Метафорически, разумеется. Мне твои сморщенные и седые органы трогать не особо хочется.

— Что ты…вы хотите?

— Правильный ход мыслей, Паш. Ты бы хоть аккуратнее свои дела проворачивал, все же кристально. Или просто до этого никто не пытался отрубить тебе руку? Почему отрубить, спросишь ты? Так вот, воров раньше наказывали именно этим способом. Сейчас, конечно, все куда гуманнее, но никто не любит, когда его наебывают. Особенно когда наебывает человек, которому ты платишь зарплату.

Я беру театральную паузу, за которую Волошин успевает поседеть еще сильнее, и только потом продолжаю:

— А знаешь ли ты, Паша, что девочек обижать нехорошо?

На этом моменте я сглатываю, потому что сам вообще-то недалеко ушел от этой мрази. Но я-то хотя бы понимаю степень своего глобального проеба. И попытаюсь все исправить.

— Каких девочек? — едва шевелит губами Волошин.

— А у тебя их много? Агата и Диана Бодровские. Припоминаешь таких? Зачем боровов своих на девочку натравил, если у вас была договоренность?

— Мне нужны деньги. Срочно.

— Какая хорошая новость. Ну че, Пашка, таки натянули тебя на глобус за все твои делишки? Кто эти добрые люди? Я им даже поаплодировать готов. Ладно, а теперь к конструктиву. Берешь сейчас бумажку, берешь ручку и пишешь, что никаких претензий не имеешь. Ни к Агате, ни к Диане. Мне, кстати, тут еще нашептали, что ты женат.

— Жену не трогай. Не трогайте.

— Да я и не собирался. Но она в случае каких-то глупых действий с твоей стороны получит архив интересных видео, где ты вместо нормального массажного салона ходишь в какой-то блядушник. А у нее батя мент, да? Пусть и в отставке. Чувствуешь, чем это грозит? Такие мужики обычно очень любят своих дочурок. А тех, кто их обижает — закатывают в бетон. Тебе там не понравится, Паш, зуб даю.

Со скрипом, но Волошин пишет мне расписку об отсутствии претензий. А заодно и о том, что получил от Агаты крупную сумму в долг. А я пока открываю видео с участием Пашки и какой-то проститутки и специально ставлю громкость на полную.

— Выключи немедленно! — тут же срывается Волошин со стула, за что вполне ожидаемо получает удар под дых.

— Ты забыл волшебное слово.

— Пожалуйста, — сцепив зубы, блеет это козлик, и я все-таки выключаю запись, потому что самого от зрелища на экране начинает подташнивать.

Из его кабинета я выхожу с расписками и со стесанной костяшкой на правой руке. Не рассчитал немного, когда ставил финальную точку во всей этой истории, и кулак проехался по зубам ушлепка.