Сдайся мне (СИ)

Я мягко пытаюсь отстраниться, но Костров не дает. Только крепче сжимает меня в своих объятиях и треплет по волосам, словно мне пять лет.

— Все-все, давай закончим с нежностями?

— Ты такая бука, мелочь. Не виделись ведь давно. Тебя, кстати, больше никто не обижает?

Фотографии с незнакомого профиля прислал мне тот самый парень, который на базе затащил меня в мерзкие лапы мужской компании. Мирон разобрался с ним на следующий же день, бедняге, хотя вряд ли его можно так назвать, пришлось забрать документы и перевестись в другое учебное заведение.

Алекс мне еще потом проболтался, что для профилактики его через пару недель после ухода из университета нашли и еще раз отпинали. Потому что девочек обижать нельзя.

Я даже не волновалась за него. У меня в голове все мысли были о ребенке. И о том, не могло ли ему повредить то ночное приключение.

Гинеколог заверила меня, что все в порядке и переживать не о чем. Анализы у меня все в норме, на ультразвуке тоже никаких отклонений. Повезло, как она мне сказала, услышав целиком мою историю.

— Зеленая такая, просто девочка из фильма ужасов. Тебя этот половой гигант вообще, что ли, на улицу не выпускает? Свежим воздухом дышать надо, Ди, — насмехается Ян, склонив голову набок.

В то время как я тяжело сглатываю и пытаюсь дышать через рот, чтобы никакие запахи не спровоцировали новый приступ тошноты. Боже, он всегда так пах? Как вообще моя сестра может это выносить?

— Эй?

— Не подходи ко мне! — я взвизгиваю. — Ты просто ужасно воняешь…

Я срываюсь с места и бегу в ванную быстрее, чем Ян успевает что-то противопоставить в ответ на мое нечаянное оскорбление. Делаю свои грязные дела, умываюсь и выползаю к Кострову под его офигевший, по-другому это просто не назвать, взгляд.

— Оху… — он прокашливается в кулак. — Какой срок?

— Я отравилась.

— Ну мне-то не заливай. Агата в курсе?

— Нет… — я опускаюсь на диван рядом с Яном, но вовремя отползаю на расстояние и забиваюсь в противоположный угол.

Диван тут три метра, так что этого вполне хватает, чтобы не смущать мои обонятельные рецепторы.

— И когда ты собираешься обрадовать ее?

— Не знаю. Я вообще не хочу ей ничего говорить.

— Здрасте. Принесешь к нам месяцев через девять кого-то орущего и сморщенного и скажешь «знакомьтесь»?

— Отличный вариант.

— Очень хуе…плохой вариант, мелкая. О, а вот и герой вернулся, — Ян ухмыляется и идет в прихожую на звуки шебуршащегося в замочной скважине ключа.

Сейчас что-то будет.

Притаившись, я смотрю на дверной проем и просто жду. Жду чуда, потому что помочь нам сможет только оно.

Но вместо чуда меня заставляют подпрыгнуть и спустить ноги на пол звуки каких-то глухих ударов. Едва не врезавшись по пути в косяк, я застаю до ужаса пугающую картину того, как Мирон сплевывает кровь и вытирает рот рукавом толстовки. Ян прижал его к стене, он давит предплечьем Вертинскому на шею, а после моего шумного появления переводит черные глаза на меня, обернувшись.

— Это правда? — его голос звучит не по-человечески.

— Ч-что? — в защитном жесте я обхватываю все еще плоский живот ладонями и начинаю пятиться. Подальше от этих сумасшедших.

— Он тебя изнасиловал?

— Кто тебе сказал? — лишь спустя несколько секунд я осознаю, что у меня только двигались губы, а звука не было. Откашливаюсь и повторяю. — С чего ты взял?

— Было или нет? — рычит Ян

— Тише ты, придурок, пугаешь только ее. Она в положении не забыл? Если что-то случится, я тебе башку снесу, — Мирон отталкивает от себя Кострова и уклоняется от нового прицельного удара.

Я всхлипываю, потому что со стороны это правда выглядит жутко. Они оба крепкие и высокие, а я даже сделать ничего не смогу в случае серьезной драки. И соседей не позвать, потому что выход на площадку они мне отрезали.

— Динь, зефирка.. — голос Вертинского звучит растерянно. — Иди ко мне, тише, маленькая.

В его руках я сжимаюсь в дрожащий комочек, широкая спина полностью закрывает меня от Яна.

— Зачем ты рассказал ему? — спрашиваю, уткнувшись Мирону в грудь.

— Сама же знаешь, что по срокам все сходится. Он спросил, как все получилось, ну я и… Не знаю, Диан, с языка сорвалось. Возможно, я хотел получить от Яна по полной, потому что не могу себе простить тот случай. Постоянно думаю об этом, и, если честно, боюсь каждый день, что ты передумаешь. Вернешься домой, швырнешь в меня справкой о прерывании и уйдешь. На этот раз навсегда.

— Глупый такой. Я не смогу убить нашего ребенка.

— Вообще-то я все еще здесь, — услышав эту исповедь, Костров хмыкает.

— Ну и свалил бы по-тихому. Ты вообще завтра должен был явиться, — Мирон продолжает гладить меня по спине.

— Мы договаривались на сегодня.

— Бл…

— Кому ты звонишь? — я выныриваю из-за плеча Вертинского и сверлю Яна гневно-боязливым взглядом.

— Агате.

— Нет!

Я бросаюсь к нему, но гудки, поставленные на громкую связь, сменяются звонким голосом Агаты.

Ян зовет мою сестру присоединиться к нам, пока я стою перед ним со стеклянными глазами и только беспомощно хлопаю ресницами.