Сдаю комнату в коммунальной квартире (СИ)

Из-за полковничьей двери раздался пьяный выкрик. Я поморщилась. Подумала, не попробовать ли еще раз поговорить с Максимилианом, но в коридор ворвалась веселая и довольная жизнью Розочка. Вопли за Жекиной дверью стали громче. Розочка поинтересовалась:

— С кем он там бухает?

— С Максом. К Жеке дочь приехала, у нее завтра поезд в санаторий. А Макс Жеке пузырь выставил.

— Дочь красивая? — деловито спросила Роза.

— Тощая селедка, на вид лет четырнадцать, — доложила я. — Сейчас сидит у меня в комнате, таращится в телефон.

— Небось, на наследство нацелилась, — авторитетно заявила труженица рынка. — Сначала переночевать, потом недельку пожить…

— Там… Там черт сидит! — завопил полковник, возникая на пороге своей комнаты, — Помогите! Он меня утащить хочет!

— Какой черт? — хором спросил цветник — Лиза тоже высунулась из комнаты.

— Рогатый, — ответил Жека.

За его спиной возник Максимилиан, на челе которого лежала печать озабоченности.

— Лизонька, как ты думаешь?.. — нахмурился он.

Услышав его голос, Жека завизжал и опрометью бросился в подъезд.

— Что с папой? — выглянула к нам Леночка.

— Деточка, не волнуйся. Папе стало нехорошо. Сейчас мы ему вызовем врача.

— Белка, что ли? — осведомилась полковничья дочь. — Вот засада! Кто же меня на поезд погрузит?

— Я. Все будет в порядке, не переживай.

Чтобы сказать эти слова, мне пришлось сделать невероятное усилие. Но сказать было надо, и я это сделала. Максимилиан свинья, но я-то — нет! Я — первая, кто виновен в Леночкиных несчастьях. Не было бы здесь Феликса, не было бы и Максимилиана. И провела бы Леночка с папой спокойный вечер. Он ведь даже пиво из магазина не принес — я сама в кулек заглядывала, там только бутылка лимонада болталась.

— Спасибо, тетя Маша! — Леночка посмотрела на меня серьезно, серые глаза потемнели. — Извините, что я вам на голову свалилась. А все мама! Знает же, что папа — алкаш! Из-за этого они и развелись. Нашла, к кому меня посылать!

— Пойду с Андрюхой поболтаю, — прислушиваясь к крикам со двора, сказал Максимилиан. — Надо что-то делать. Жека совсем плох… За черта меня принял!

— У него это любимая тема, — сообщила полковничья дочь. — Мама говорила, ему постоянно черти мерещились.

— Иди, посиди в комнате, — подтолкнула ее я. — Поставь телефон на зарядку. А я что-нибудь приготовлю на ужин.

Максимилиан двинулся во двор. За ним потянулся цветник и охающая Амалия. Всем было интересно, чем закончится дело — полковник надирался с завидной регулярностью, но чертей еще никогда не ловил. А все новое, как известно, привлекает к себе внимание.

Я посмотрела им вслед и сообразила, что ни вопли, ни шум, не выманили Феликса из комнаты. Он не попадался мне на глаза с момента приезда, и это беспокоило. Может, он вообще домой слинял? Заглянуть и проверить? Спрошу, будет ли он ужинать, отличный предлог.

Феликс был в комнате. Он сидел, нервно, до хруста, заламывая пальцы, и пристально разглядывал каюк. Хрустальная пирамидка светилась ровным багровым цветом, вызвавшим у меня тревогу. Голубым блестела, зеленым, лимонным, но таким темным и пугающим — никогда. Я кашлянула. Феликс повернул голову.

— Будете ужинать? — спросила я. — Могу пожарить яичницу.

— Нет, спасибо, — отказался он.

Я помялась.

— У вас что-то не ладится?

— У меня все не ладится, — вздохнул он. — Творится что-то невообразимое. Этого не может быть, но это происходит!

Во дворе раздался истерический вопль «У него рога!». Цветник дружно загалдел, к нему присоединился басок Андрея. Судя по звукам, Жека уверенно продвигался к назначенной Максимилианом цели. Сейчас вызовут врачей, заплатят им денег и Жеку увезут в заветную клинику. А дальше-то что? Жека — там, Максимилиан с Феликсом здесь. Чепуха какая-то. Его ж раньше чем через три дня не выпустят. А то и через неделю.

Я быстро пожарила яичницу — Феликс не хочет, а нам с Леночкой не помешает подкрепиться. Когда я перекладывала глазунью в тарелки, в коридор вернулся цветник, переполненный свежими впечатлениями. Из их рассказов я узнала, что Андрей дозвонился в клинику, договорился о приеме и повез к ним полковника, чтобы не доплачивать за вызов «Скорой помощи».

— Как же Андрей его повез? — удивилась я. — Полковник-то орет, кидается…

— Они с Максом его связали и сунули в багажник, — пояснила Розочка.

— Макс тоже поехал?

— Нет. Во дворе сидит. Сказал — упарился за ним гоняться, отдохнуть хочет.

Я покормила Леночку, отправила ее спать в папину комнату и спряталась к себе. Ночной ужин и чашка горячего чая сделали свое дело — я стала засыпать в кресле. Усталость, вызванная событиями безумного дня, победила. Я медленно погружалась в водоворот страшных образов — оборотни, черти, терзающие окровавленную свинью, рыдающая Таня… Я не могла шевельнуться, чтобы раздеться и лечь на диван. Где-то за гранью сна скрипнула дверь, и меня спросили:

— Мария Александровна! Можно воспользоваться вашим ноутбуком? Пожалуйста, это очень важно!