Сдавайся, я твой

– Ну… да. – Фрейман, судя по всему, был сбит с толку. Он выглядел одновременно смущённым и растерянным, стоял, сунув руки в карманы брюк, и избегал встречаться с Алёной взглядом. – Как… как у вас дела? – он оглянулся на Никитку, продолжающего резвиться по колено в воде. – Как сынишка поживает?

– Вы что, издеваетесь? – сердито спросила Алёна, отступая на шаг. – Или забыли, что это вы его тогда похитили? Скажите, Дмитрий, – она неожиданно для себя вспомнила его имя, – а в тот момент вас не интересовало, как он поживает? Или как я должна себя чувствовать?

– Так это не я… не я похищал.

– Ах да, как же это я запамятовала. Вы были ни при чём, как же! Вы всего лишь украли мой паспорт, чтобы я не смогла улететь в Москву!

Её опять затрясло при воспоминании об ужасе, пережитом в аэропорту, когда, вернувшись из дамской комнаты к ожидающему её в кафетерии Фрейману, она не обнаружила на столе своего паспорта – только бесполезный теперь уже билет… Алёна вспомнила, как кошкой прыгнула на него тогда, царапаясь и даже, кажется, кусаясь, полная дикой решимости любой ценой вернуть документы. Вот только никто ей не помог в пустынном зале ожидания маленького южнороссийского аэропорта, а Фрейман оказался куда сильнее и в два счёта скрутил ей руки…

– Послушайте, я… Это было давно, и мне бы хотелось попросить прощения. Серьёзно. Я не буду говорить, что не понимал, что делаю… или что не мог поступить иначе. Но я рад, что всё закончилось благополучно. Все живы-здоровы…

Он ещё что-то говорил, не представляя, как ранили Алёну эти слова. Живы-здоровы! Все? Ничего-то он не знает, подумала она устало. Да и откуда? Кто мог бы сообщить этому полудурку Фрейману, который не задумываясь выполнял приказ её мужа, что она ждёт ребёнка. Ребёнка, которому не суждено было увидеть этот мир, серый, неуютный и жестокий. Может быть, это и к лучшему – так успокаивала себя Алёна два года назад, когда боль утраты становилась невыносимой; так утешала себя, лёжа в безликой палате запущенной областной больнички. У неё могла бы родиться дочка – темноглазая, быстрая, в отца. Или похожая на саму Алёну – худенькая и сероглазая, с мягкими светлыми волосами. А может, это был мальчик… Но его нет, этого ребёнка. Нет из-за того, каким кошмарным потрясением стало для неё исчезновение Никиты и понимание того, кто за всем этим стоит. Может быть, и это тоже к лучшему – что она не родила ребёнка от того человека. От человека, который без малого пять лет был ей мужем.

– Послушайте, вы! – хрипло сказала Алёна, отгоняя мучительные воспоминания. – Я бы вас очень хотела послать в… Но я не умею ругаться. Никогда не умела и не собираюсь учиться. Так что просто… просто оставьте нас в покое! Проваливайте… к чёрту! – выдохнула она. – Из-за вас вся моя жизнь полетела в тартарары, из-за вас я потеряла… Неважно! Никита… Никита, идём! – крикнула она намного громче и пронзительнее, чем собиралась, подхватила сумку и почти побежала к сыну. Вцепилась в его руку, словно в спасательный круг – сын протестующее пискнул, попытался высвободиться из её цепких ледяных пальцев, но Алёна ничего не замечала. Босиком, утопая в песке, она спешила к выходу с пляжа, и Никита едва поспевал за ней.

Фрейман остался стоять у воды, провожая их растерянным взглядом, только за который Алёне хотелось его ударить. Она как во сне брела по тропинке среди деревьев, и только когда мягкая лужайка перешла в мощёную дорожку к стоящим на отшибе первым домикам посёлка, поняла, что оставила на пляже удобные разношенные туфли, в которых ходила уже несколько месяцев и которые единственные из всей её обуви никогда не натирали ног.

Глава вторая,

в которой накатывают воспоминания

Алёна с самого начала поняла, что затеянная мужем афёра добром не кончится. Но Григорию надоели «чистые» (его слова), хотя и не особенно прибыльные в сравнении с «настоящим» (и снова) делом операции, и он решил провернуть наконец что-то стоящее, а именно – разорить ближайших конкурентов, корпорацию «Соната Плюс». Он каким-то невероятным образом узнал о грядущих переменах в мировой экономике, и решил повернуть их последствия себе на пользу.

Возможно, вначале он и не собирался делиться задуманным с женой, но как-то вечером они отправились в недавно открытый и страшно модный ресторан – кажется, отметить годовщину свадьбы, и Григорий, не рассчитавший свою норму спиртного, принялся излагать скучающей жене свой остроумный план:

– … Ха, учитывая новую марко… макроэкономическую политику штатов и их консервацию нефти, цены за баррель поднимутся до шестидесяти баксов, это же фолл… Слышишь, Алёнка?! Это самый что ни на есть фолл! – муж то и дело разводил руками и отпивал ещё вина, самостоятельно наполняя бокал из бутылки, которую не выпускал из рук. – У нас на рынке… да и на форексе… бумажка с дядей Франклином потеряет временно свой вес и ценность, граждане останутся с дырками в кармане, потому как господам банкирам платить будет нечем! Не-чем! – раздельно протянул Григорий. – А если среди них ещё и дураки найдутся…