Сдавайся!

Впереди была уже целая толпа, собравшаяся перед двумя пикапами. В кузове одного пикапа стояли огромные колонки, а перед ними был мужик в бандане и с электрогитарой, которую он продолжал настраивать. Во втором пикапе стояли барабаны, а барабанщик выбивал палочками монотонную дробь. Вокруг были припаркованы мотоциклы, ходили люди с факелами, байкеры и обычные участники. У многих в руках были бутылки и банки. Раздавался пьяный смех. То там, то тут горели синие огоньки рабов и рабынь.

Колонки снова издали жуткий скрежет, переходящий в оглушающий писк.

— Да еб твою мать, Стас!! — заорал кто-то.

— Отъебись! — отозвался гитарист в бандане. — Ща охуенно будет!

— Зажигаем сегодня! Мы это заслужили! — заорал барабанщик и несколько раз ударил по барабанам и тарелкам.

Один байкер прошел мимо, неся на руках пьяно ржущую Олю. Ее юбка задралась, светя трусами, но сама Оля беззаботно целовалась с байкером.

— Слушай, Сём, — наклонилась Даша к своему спутнику. — А нам вторую рабыню из этих не дадут выбрать?

— Не знаю… — ответил он, пожав плечами.

Вдруг Даша узнала девушку с черной челкой, закрывающей брови. Это была Саша. Она стояла рядом с каким-то парнем и была одета в шорты и майку, но взгляд притягивали выпирающие через ткань соски. Саша приветливо махнула Даше рукой.

Рядом прошел невысокий мужичок с бородкой, ведя за руку Настю. Она была одета как школьница — в короткую юбочку и белую рубашку с галстуком. Настя так и не подняла глаза.

— Оооооо… Рад тебя видеть, брат!! — вдруг заорал мужичок.

Он схватил волосатое предплечье крупного лохматого парня с бакенбардами и похлопал его по плечу. Их руки сцепились в сильном братском рукопожатии. На шее здоровяка сидела Анжелика в новом белоснежном платье, а ее пальцы нежно перебирали шевелюру парня.

— Охохо, Гоша! Ахахахаха!!.. — заржал кто-то. — Ну ты даешь!

Все обернулись на мужика в сером комбинезоне с пятнами. Он вел на поводке полностью голую девушку. На ней был ошейник, а ее глаза были завязаны черной лентой. Ее спина, задница и бедра были исполосованы жестокими следами порки, а на сосках торчали прищепки с болтающимися и звенящими бубенчиками. Над ее грудью маркером было написано: “ТРОГАТЬ МОЖНО”.

— О, дай пожмякать, будь другом!.. — крикнул один из байкеров, схватив девушку за грудь, и бубенчик зазвенел.

Кажется, девушка бесстыдно наслаждалась этим, ожидая еще больше жадных прикосновений.

Поискав глазами, Даша заметила рыжую Еву — на ней был грязноватый фартук. Кажется, он был одет на голое тело? Вид у Евы был растерянный, а ее плечо сжимала крупная рука жирного лысеющего мужика. С другой стороны рядом с Евой стоял смазливый парень. Многие оборачивались на ее голую спину и задницу.

— А где Кристина? — спросила Даша, оглядываясь вокруг.

Семён тоже посмотрел по сторонам и снова пожал плечами. Через толпу быстрым шагом продвигалась Марго, одетая в пурпурную тогу. На ее лице был яркий макияж, а волосы уложены в прическу с подкрученными локонами на висках. На лбу Марго светился желтый номер “38”, а следом за ней шла широкоплечая блондинка с длинным густым хвостом и таким же, но синим номером на лбу. Блондинка была запахнута в длинный красный плащ. Обе ушли за пикапы.

— Так, быстро стройте всех! — крикнул Марат, подбежав ко Льву и Саньку. — Они уже едут! А я пока приведу вторую…

Лев и Санёк стали ходить из стороны в сторону, оттесняя всех к краям улицы. Даша и Семён отошли на тротуар.

— Давайте, давайте! Освободите дорогу! — покрикивал Лев.

Факелоносцев поставили по обе стороны через одного. Десятки людей растянулись на сотню метров. Голоса и пьяный смех притихли, сменившись невнятным бубнежом. Гитарист и барабанщик перестали мучать свои инструменты, и шепоты в толпе стали еще тише.

Вдруг все повернулись туда, где в дымке засияли две фары. В тишине стало слышно утробное урчание двух мотоциклов, на которых ехали двое в черных костюмах. Между ними катилась колесница, а в ней стоял Платон в распахнутом желтом плаще. Колесницу тянули, держась за перекладину, две голые рабыни с номерами “17” и “18” на лбах — Яна и Стася. Вокруг их голов были ремни, удерживающие в зубах рабынь некое подобие удил, а через кольца на концах удил были продеты вожжи, которые тянулись к руке Платона.

Гитарист ударил по струнам, а барабанщик стал быстро бить по барабану. Какофония звуков превратилась в подобие музыки, и вибрация пошла по асфальту. Хлыст в руках Платона щелкнул в воздухе и ударил по ягодице одной из девушек. Она громко взвизгнула.

— Ахахахахахаха! Да! Да! ДА! — закричал кто-то из зрителей.

— Да здравствует Босс!!! — заорал еще один.

— Наш Корооооооль!!.. О, даааааа…

— УРААААААА!!!