Сдавайся!

— Агхмм… Бгл… Мммм! — Майя издала хрипящий, булькающий звук, пытаясь вырваться.

Платон ослабил хватку, член выскользнул из ее горла, и Майя сильно закашлялась, сплевывая слюни на кровать.

— Не умеешь сосать, шлюшка? — разозлился Платон, держа ее за волосы.

Майя жалобно смотрела на него слезящимися глазами, сглатывая слюни. Вдруг Юля отодвинула Майю от члена и сама попыталась заглотить его полностью, но тоже подавилась и закашлялась.

— Аааахг… — выдохнула она, глядя на Платона с растерянной улыбкой, и вытерла слюни с губы.

Затем она сглотнула и предприняла следующую попытку. Твердый член погружался в ее рот все глубже и глубже, она издала странный звук, и ее плечи дернулись от рвотного рефлекса, но Юля не сдалась и заглотила член полностью, уперевшись носом в седые волосы на лобке.

— Ого! — восхитился Платон, глубоко вздохнув от наслаждения. — Прям чувствую твою узкую глотку…

Юля снялась с члена и чуть не захлебнулась слюнями, пытаясь отдышаться. На ее лице была похоть и гордость.

— Мммммм… — пошло простонала она, наклонилась и, пошире открыв рот, стала увереннее насаживаться глоткой на член, иногда издавая странные горловые звуки.

— Вот это я понимаю — хорошая будет хуесоска… — довольно проурчал Платон, а затем посмотрел на сидящую рядом Майю. — Не умеешь сосать — вставай раком! — приказал он и толкнул ее ногой, повалив набок.

— Но… у меня… — залепетала она.

— Заткнись!! — прикрикнул Платон.

Майя неловко повернулась и встала на четвереньки, задом к боссу.

— Почему жопа черная? — возмутился Платон, глядя на ее исполосованные ремнем ягодицы.

— Плохо себя вела, — объяснил Тимур.

— Зачем ты портишь девочек, Тим?

— По мне, так даже красивее.

— Хм… — задумался Платон. — Ладно… Раздвинь ноги шире. — Он толкнул Майю стопой в бедро.

Майя покорно раздвинула ноги и оттопырила попу. Стала видна белая ниточка тампона, прилипшая к внутренней части бедра.

— Фу… — скривился Платон. — Месячные?..

— Тебя смущает кровь? — усмехнулся Тимур. — Тогда в жопу трахни.

— Не… — покачал головой Платон. — Жопа не заменит пизду. Может, твой де Сад и упарывался по жопам, но я люблю мокрые щелки, их похотливые пизденки, которые выдают их шлюшью натуру с головой.

Платон приподнял ногу и коснулся стопой промежности Майи. Девушка вздрогнула, но продолжала покорно стоять в откровенной позе. Большой палец Платона скользнул по ее влажным половым губам.

— Они могут говорить, что угодно… — продолжал он. — Даже страдать и плакать… Но их киски могут течь против их воли… желая получить хуй, который выебет их и наполнит, не спрашивая ни о чем… Вот чему мне верить, Тимур? Рту женщины или ее пизде?

— Разве это имеет значение? — приподнял бровь Тимур. — Важно — чего хочешь ты, а не она.

Платон продолжал поглаживать грубой стопой промежность Майи, а сам смотрел, как Юля героически давится его членом, поглядывая на босса в поисках одобрения.

— Вот смотри… — сказал Тимур, перелистнув страницу назад. — Что пишет маркиз от лица одного из персонажей. "Волки, которые едят ягнят, ягнята, пожираемые волками, сильный делающий жертвой слабого, слабый, становящийся жертвой сильного, — в этом суть природы, в этом ее намерения, ее планы…" Так… Тут дальше про круговорот… равновесие… извечное движение планет… Философ, бля… Вот! "О Жюстина, как была бы она удивлена, эта природа-мать, если бы могла услышать наши рассуждения о том, что преступления, которые верно ей служат, порочные дела, которые ей угодны и которые она нам внушает, караются законами людей, осмеливающихся утверждать, будто эти законы являются отражением ее желаний."

— И?… — выдохнул Платон, весь напрягшись под натиском глубокой глотки Юли.

— Чувак в корень зрил! — воскликнул Тимур. — Кто мы такие, чтобы судить о справедливости, законах и преступлениях? В природе все идет своим чередом — сильный жрет слабого, и ничего с этим не сделаешь… Главное только, кто мы — волки или ягнята?

— Ну… — вздохнул Платон. — На этом острове волки — это судьи… А все мы тут — ягнята…

* * *

Половицы поскрипывали под кем-то тяжелым. Он явно не был босым — твердые каблуки стукали и шаркали по полу. Денис сжался, стиснув весло. Его дыхание замерло. В темноте слух обострился, и он как будто видел, где ходит преследователь. Вот он прошел к окну. Постоял. Кажется, вздохнул. Теперь пошел вдоль стены. Все ближе и ближе!

Вдруг добавились другие шаги, около двери. Их двое?

— Здесь? — раздался глухой голос.

— Да… — ответил голос ближе. — Ты смотрел запись?

— Смотрел, блять, а толку? — с раздражением пробубнил первый. — Они, конечно, давно съебались. Но какого хера они были здесь? Это случайность или кто-то из них что-то знает?

— Я думаю, случайность, — ответил спокойный. — Просто это здание на берегу моря. Здесь проходит грунтовка, а они на мотоцикле.

Оба расхаживали по кабинету, казалось, что бесцельно. На полу подсобки мелькнул отсвет фонарика, проникший в щель под дверью.

— Бензина много у них? — спросил раздраженный.

— Не ясно, но какая разница? — вздохнул спокойный. — Если бы они долго колесили по округе — их бы точно запалили. Но они куда-то сгинули около бухты…