Сдавайтесь, мистер Уэйн! или Мой волшебный арест

– Это из старенького. Кайл любит вспоминать молодость, – процедил тот, испепеляя глазами приятеля. Или делового партнера. Но, может, и конкурента. – В колледже мы оба входили в тайное студенческое общество. Настолько тайное, что у нас был свой язык и кодовые слова.

– И что значит «льяра»?

– Кандидатка, претендентка, – ответил заговорщицким шепотом.

Он полностью развернулся ко мне, оставив Кайла без своего внимания. И тот понимающе отошел в тень.

– Претендентка на что?

– Кто знает? – Уэйн лениво повел плечом. – Может, на бокал еще чего-нибудь с пузырьками в моем доме? Как вы смотрите на то, чтобы продолжить беседу в менее шумной обстановке?

Черт! Че-е-ерт…

– Сейчас? – подавилась коктейлем.

Что бы сказал Джефф?

Джефф бы сказал: уноси оттуда ноги, идиотка!

– Вас что-то смущает?

– У меня на этот вечер есть планы, – я сглотнула вязкую горечь, что затапливала рот.

Ну да, планы… и еще какие. Сортировать досье жертв за все годы и грызть засохший сэндвич с индейкой, забытый утром на столе. Может, даже заказать что-то из китайской забегаловки на углу. И читать, читать, читать, выискивая зацепки.

На этот раз я не провалюсь. И успею найти Лали Берг, пока девушка не пропала окончательно. Навсегда.

Не мог он все проделать гладко. Чудес не бывает, и даже такие гении, как Уэйн, рано или поздно оступаются. Особенно, когда идут на поводу у эмоций. А судя по огонькам на дне зрачков, он не так холоден, как хочет показаться.

– Тогда я позвоню вам сам, мисс Ричмонд, и мы договоримся о завтрашней встрече.

Он снова покрутил визитку в руке, провел подушечкой пальца по бархатным вензелькам.

– Встрече? – заторможено переспросила, не в силах отвести взгляд от своей визитки, которую с такой нежностью натирали шершавые пальцы. Выглядело это в высшей степени порочно.

– Вы же хотели меня?

– Вас? – поперхнулась, опрокинув в себя бокал.

Едкие пузырьки ужалили горло, приводя в чувство.

– Интервью, Элен, – напомнил со снисходительной ухмылкой.

– Так вы согласны?

– Вам трудно отказать.

Странное, неуютное чувство. Ведь это я тут «рыбачила». И точно помнила, кто охотник, а кто жертва… Тогда откуда ощущение, что сама только что попалась на крючок?

Глава 3

Я сбросила невыносимые туфли, стащила через голову красное платье и повесила на стул. Натянула домашнюю футболку и упала в скрипучее кресло.

Крышка от бутылки с шипением отлетела куда-то на пол. К черту. Потом найду и подберу.

Вытряхнула из «запретной» папки фотографии и разложила у себя на столе, сдвинув вбок тарелку с засохшим сэндвичем. Слева взгромоздила стопкой досье по каждой из пропавших. Ну… приступим.

Добавила ксерокопию записки и фотографию Лали Берг. А дело Ульяны Дятловой специально сунула на самый низ. Сначала разогреюсь, войду в ритм, поймаю настрой, а потом уже…

– Улька… – глаза сами нашли ее фото в мозаике из молоденьких лиц. И я аккуратно отложила его в сторону. Я пока не в той кондиции, чтобы спокойно на него смотреть.

Однажды мы дали обеты вечной дружбы. Юные были, глупые. Верили в чудеса. И я не имела права забыть: знала, что случись такое со мной, она бы не забыла тоже.

– Я в твоем вкусе, мистер Уэйн, – пробормотала в запотевшее горлышко, рассматривая фотографии. – Точно в твоем…

Джефф тоже тогда заметил сходство. И запретил мне показываться Уэйну на глаза. «Не хватало еще, чтобы ты пропала, Нат», – бубнил старый коп каждый раз, направляясь в допросную.

Я притянула к себе стопку файлов с информацией по жертвам. На самом деле, молодыми хорошенькими студентками были далеко не все. Просто большинство.

Вот, к примеру, исключения. Шошанна Бранд – «тридцать пять лет, стоматолог, в разводе». И Рейчел Монтгомери – «двадцать четыре, аспирантка, тяжелое хроническое заболевание».

А вот здесь полное попадание: Талия Мур, восемнадцать, умница и скромница. Темные волосы, глаза – чистая вода. И Сьюзи Монроу – еще одна светлоокая выпускница колледжа.

– Да как ты их выбираешь? – я недоуменно вздохнула, листая дело Женевьев Диаз, замужней мадам тридцати лет.

Детективы довольно быстро выяснили факт измены и какое-то время в ее пропаже подозревали мужа… Но у того было железное алиби. Да и Женевьев, как и прочие, оставила записку.

Замужние, разведенные, отличницы и бросившие учебу, живущие замкнуто и, напротив, постоянно попадающие в светскую хронику… Кроме привлекательной внешности и подавленного состояния (а у кого в наше время нет легких психических расстройств, Таша, мм?) их почти ничего не объединяло.

Нет, совпадения были, но скорее случайные. Так, две жертвы (дантист в разводе и аспирантка с болезнью) ходили к одному психоаналитику, Магдалине Терренс. Но это был популярный мозгоправ, специализирующийся на женских проблемах, так что от клиенток отбоя не было.

Оттолкнувшись от этой информации, мы с Джеффом начали копать и наткнулись на открытие. Почти все пропавшие страдали от слабых душевных расстройств. Выражалось это по-разному, но абсолютно все они были какими-то… потерянными.