Сделай, что сможешь - 1

Тридцать лет назад на Волге при виде парохода люди троекратно сплёвывали и читали молитвы. Простой народ считал их нечистой силой, а те, кто побогаче, вредным новшеством. Нечто подобное, полагает купец, будет и на Енисее. Мне вспомнился один из нанятых недавно парней и как он крестился, впервые увидев работающий паровик. Да… тяжело новое себе место под солнцем завоёвывает, не один год пройдёт, пока люди привыкнут.

По началу многие, живущие на речных берегах, мешать будут. Вот, например, наблюдение за водными путями должны осуществлять местные губернские управления: ставить береговые знаки, на мелких местах обозначать фарватер бакенами, но никто этого не делает и не желает делать. Хм… да если бы и желали, всё равно денег у них нет, правительство не выделяет. Поэтому многие капитаны сами стараются где дерево на берегу знаком украсить, где вешками мели отметить. Но недолго служат такие указатели, каждый проживающий рядом считает своим долгом их уничтожать. Кроме владельца, никому больше на реке пароход не нужен.

Ведь летом многие прибрежные крестьяне подрабатывают проводкой барж вдоль берега, в основном с помощью конной тяги, но на трудных местах и бурлакам работа находится. Для них пароход — страшный конкурент, лишающий привычного дохода, и потому враг.

Мда… много чего интересного мне порассказали. Особенно понравились некоторые перлы из правил нынешнего судоходства, показанные купцом. При пересечении курса парохода парусным или гребным судном он обязан "во всяком случае пропускать их, несмотря ни на какую силу ветра или течения или состояние погоды". А при проходе мимо небольших судов и лодок "уменьшить или остановить свой ход так, чтобы не только предупредить всякое несчастье, могущее произойти от слишком близкого прохождения парохода мимо судна, но даже чтобы не подать судну справедливой причины к опасению".

Я представил, как наш пароходик тащит пару барж и старается идти зигзагом, избегая встреч с рыбацкими лодками. Даа… та ещё работёнка! Не завидую я первому капитану буксира. Енисей, конечно, немаленькая река и довольно широк, но в нём хватает мелей и одиноких скал, которые никак не отмечены. Фарватер для судов с большой осадкой вообще плохо изучен, а в верховьях дело обстоит ещё хуже.

Что-то мне захотелось высказать купцу свои соболезнования. Ну… бизнес — это риск, тем более знает он, куда суётся.

На следующий день, работая в мастерской, услышал резкий сильный хлопок, почти треск. Автоматически отметил, что выстрел произведён довольно далеко, и принялся перебирать в памяти, из чего это могли стрелять, но Потап Владимирович, поводив носом, усмехнулся и сказал:

— Лёд трещит, ледоход начинается. Запоздал чёй-то в этом годе.

Ничего себе, больно громко для льда, Енисей-то неблизко, подумал я тогда, но последующая неделя показала ошибочность моего суждения. Грохотало и громче. В прошлом году мы с Софой не застали начало этого буйства природы, и вот теперь оно открылось нам во всей красе. Такого за прошлую жизнь мне видеть не доводилось. Ледовый армагедон какой-то, честное слово.

Огромное пространство речного русла забито вздыбившимися льдинами, иногда метровой толщины, и всё это месиво постоянно движется, наползает друг на друга, выталкивается на берег. Домик, стоящий прошлым летом метрах в двадцати от воды, на третий день размололо в щепки. Ещё раз отметил себе на будущее: о парковке судов на зиму у берега не может быть и речи, а если соберусь железнодорожный мост через реку строить, то для него придётся проектировать опоры повышенной прочности.

Пасха пролетела быстро и как-то малозаметно. Весна вступает в свои права, народу уже не до больших гуляний, все, кто связан с работой в поле, а их большинство, начинают готовиться к летнему трудовому сезону. Козлино-собачье семейство в доме процветает. Маленькие молокососы стали любимцами всех без исключения, носятся по усадьбе, как угорелые, усердно лопают и растут. А каждый из проживающих норовит им вкусненькое принести, побаловать этих свинтусов чем-нибудь. Хм… даже я.

Одним из последствий моих лекций о свойствах металлов стало увлечение Гната добычей полезных ископаемых, или, как тут говорят, горным делом. За месяц с небольшим он из меня выдавил, наверно, почти всю информацию, что я знал. В основном интересовался золотодобычей и делами, с ней связанными. А после пасхи объявил об уходе на лето с артелью золотничников. Для этого через неделю поедет в Канск искать своих знакомых. Вот бляха-муха, порадовал! Как-то привык я уже к нашему совместному проживанию, не хочется расставаться на целое лето. Мда… а если власти его артель поймают, то и на более длительный срок.

Решил рассказать ему о речушке трёх мёртвых старателей. Самому соваться в места, где меня помнят, не следует ещё как минимум год, а лучше два-три для верности, так пусть уж он там вдали от людей счастья попытает. Всё ж края ему родные и довольно глухие, меньше шансов попасться. Есть там золото или нет, я вообще-то не проверил, но ведь старатели где-то намыли почти четыре кило шлиха.